Исследование родительского отношения к ребенку по Варга-Столину, оценка результатов.

В комплексной оценке психоэмоционального состояния обследованных детей, страдавших расстройствами МИ и СНФТО, нами проводилась оценка родительского отношения к ребенку. С этой целью была использована методика диагностики родительских отношений Варга-Столина, представляющая собой бланковый тест, представленный опросником, состоящим из 61 вопроса, структура которого включает 5 шкал.

Предложения в опроснике построены таким образом, чтобы максимально снизить фактор социальной желательности, преобладания общественного мнения над личностным, а также лукавства в ответах родителей. Данная методика является удобным и информативным психодиагностическим инструментом, который служит для определения родительского отношения (ОРО) к ребенку, то есть главенствующего стиля родительского воспитания. Родительское отношение (стиль воспитания) - это система, проявляемых по отношению к ребенку, определенных поведенческих стереотипов, используемых в общении с ним, особенностей восприятия и понимания его характера, личности и поступков. На стиль воспитания оказывают влияние многие факторы, важнейшими из которых являются возраст и характерологические особенности родителей, их уровень образования, уровень медицинских и педагогических знаний, состав семьи (полная или нет), стиль воспитания, который был принят в семьях родителей, когда они были детьми, а также наличие заболеваний у ребенка [43, 188]. Инструкция по выполнению методики и критерии оценки результатов представлены в приложении № 9.

ОРО к ребенку в динамике (до и через 1 год после лечения) выполнялась у матерей детей 1-й группы (137 пациентов, 43,1% мальчиков и 56,9% девочек), которым проводилась ФБУ-терапия в режиме ЭМГ, и у матерей пациентов 2-й группы (80 человек, 40% мальчиков и 60% девочек), получавших медикаментозное лечение.

Первой шкалой методики ОРО является шкала № 1 - «Принятие-отвержение», которая отражает интегральное эмоциональное отношение к ребенку. Один полюс этой шкалы составляют родители, которые воспринимают своего ребенка таким, какой он есть. Они рассматривают ребенка как личность, уважают его индивидуальность и симпатизируют ему, одобряют его интересы и планы, стараются больше времени проводить вместе с ним. Другой полюс составляют родители, воспринимающие своего ребенка плохим, неудачливым, ни к чему не приспособленным, неспособным достичь успеха в жизни из-за неусидчивости, небольшого ума и плохих наклонностей. Раздражение, обида, досада и злость - спектр чувств, которые испытывают такие родители по отношению к своему ребенку. Не доверяя ребенку, они не принимают его выбор и не уважают его личность. Авторитарный контроль, регламентация всех сфер жизни ребенка с систематическим принуждением к определенному «правильному» (с точки зрения родителей) стилю поведения - частые спутники непринятия ребенка родителями. Такой тип детско-родительских отношений часто характерен для неполных семей (с родными или приемными детьми), где воспитанием занимаются матери. При этом сильнее страдают мальчики, так как негативные эмоции матери-одиночки в отношении отсутствующего бывшего супруга (отца ребенка) проецируются на ребенка мужского пола. Следует отметить, что отвержение ребенка может проявляться не только жестким контролем, но и полным равнодушием, пренебрежением к его потребностям и желаниям [43, 188, 189].

Согласно полученным данным шкалы № 1 теста ОРО принятие или отвержение матерью собственного ребенка в 1-й группе детей до лечения зависело от его возраста, пола и протекающего у него заболевания.

Несколько иная картина была у 112 детей (84,8%)1-й группы, страдавших эурезом, в 28,6% случаев первичным, а в 71,4% случаев - вторичным. В целом, среди детей с энурезом статистически значимых различий в принятии (44,6%) и отвержении (55,4%) детей матерями выявлено не было (р = 0,1). Аналогичная ситуация отмечалась среди пациентов с первичным энурезом (32 ребенка), когда их без достоверных различий и с одинаковой частотой и принимали (62,5%) и отвергали (32,5%) (р = 0,05). Однако, детей с вторичным энурезом (80 человек) в 1,7 раза чаще матери отвергали (62,5%), чем принимали (37,5%) (р = 0,02).

Результаты, полученные нами у пациентов 2-й группы до лечения, согласовались с таковыми у детей из 1-й группы (р > 0,1). Так, в возрасте 11-14 лет (34 ребенка) в 1,8 раза чаще матери отвергали своих детей (64,7%), чем принимали их такими, какими они есть (35,3%) (р = 0,02), однако детей 7-10 лет (46 человек), они отвергали (52,2%) и принимали (47,8%) одинаково (р = 0,7).

Нами проанализировано «принятие-отвержение» матерями детей в зависимости от состава семьи (полная/неполная) и возраста пациентов. Так, детей из неполных семей (20 человек), где воспитанием занималась только мать, эти матери чаще отвергали (75%), чем принимали (25%) (р = 0,003), что согласуется с данными источников литературы [43, 188]. Однако, в отличие от данных литературы, в неполных семьях статистически достоверных различий в принятии или отвержении матерями детей в зависимости от возраста и пола не установлено (р > 0,1), то есть в неполных семьях матери одинаково часто отвергали и мальчиков и девочек как возрасте 7-10 лет, так и подростков.

Детей из полных семей (117 человек) матери с одинаковой частотой принимали (47,9%) и отвергали (52,1%) (р = 0,5). Однако были выявлены различия в гендерном аспекте, мальчиков (n = 50) из полных семей матери в 1,8 раза чаще отвергали (64%), чем принимали (36%) (р = 0,03), в то время как девочек (n = 67),матери принимали (56,7%) и отвергали (43,2%) без статистически значимых различий между собой (р > 0,1). Следует отметить, что статистически достоверных различий в принятии или отвержении матерями детей в зависимости от возраста не установлено (р > 0,1).

После лечения интегральное эмоциональное отношение матерей к детям 1-й группы, получавшим ФБУ- терапию, изменилось. Детей 7-10 лет стали в 2,4 раза чаще принимать (70,3%*), чем отвергать (29,7%*) (р < 0,001), при этом принятие матерями детей возросло в 1,5 раза, а отвержение уменьшилось в 1,7 раза от исходных значений (*р < 0,01).

Интегральное эмоциональное отношение матерей к детям 2-й группы после лечения на фоне слабого клинического эффекта от медикаментозной терапии по сравнению с исходными значениями изменилось мало (р > 0,1). В возрасте 11-14 лет матери продолжили чаще отвергать своих детей 73,5% (до лечения - 64,7%, р = 0,4), чем принимать их такими, какими они есть 26,5% (до терапии - 35,3%, р = 0,4) (р < 0,01), без статистически значимых различий с исходными значениями. Детей в возрасте 7-10 лет матери продолжили отвергать (56,5%) и принимать (43,5%) одинаково часто (р > 0,1), также без статистически значимых различий с исходными значениями - 52,2% и 47,8%, соответственно (в каждом случае р > 0,1). После лечения отвержение детей мужского пола во 2-й группе усугубилось, достигнув 71,9%, а их принятие сократилось до 28,1%. При этом, как и до лечения, принятие (56,3%) и отвержение (43,7%) девочек не имело статистически значимых различий между собой (р > 0,1) и исходными значениями - 52,1% и 47,9%, соответственно (в каждом случае р > 0,1).

Стиль воспитания, преобладающий в семье, определялся путем тестирования матерей с помощью ОРО по 4 шкалам (№ 2 «Кооперация», № 3 «Симбиоз», № 4 «Авторитарная гиперсоциализация» и № 5 «Маленький неудачник»), ведущей из которых признавалась та, по которой было получено максимальное количество положительных ответов. Положительные ответы переводились в «сырые» баллы, каждому из которых в зависимости от шкалы соответствовал свой перцентильный ранг (Приложение № 8).

Распределение результатов тестирования матерей детей 1-й группы по шкалам ОРО №№ 2-5 до и после лечения (в %) представлено на рисунке 33.

Рисунок 33 - Распределение результатов тестирования матерей детей 1-й группы по шкалам ОРО №№ 2-5 до и после лечения (в %).

2 - шкала № 2 «Кооперация», 3 - шкала № 3 «Симбиоз», 4 - шкала № 3 «Авторитарная гиперсоциализация», 5 - шкала № 5 «Маленький неудачник».

Согласно рисунку 33, до лечения в 1-й группе пациентов (137 человек) родители реализовывали различные стили воспитания, среди которых превалировали инфантилизирующий и симбиотический стили, составившие в совокупности 59,8%* (р < 0,001). Так, согласно полученным данным результаты теста ОРО матерей пациентов 1­й группы были распределены следующим образом: преобладала шкала № 5 «Маленький неудачник» (инфантилизация), максимальные баллы по которой были получены в 32,8%** случаев, на втором месте по количеству баллов находилась шкала № 3 «Симбиоз» (27%^# случаев), в 24,8%^## случаев высокие значения определялись по шкале № 4 «Авторитарная гиперсоциализация» и в 15,3%*^# случаев - по шкале № 2 «Кооперация».

Распределение результатов тестирования матерей детей 2-й группы по шкалам ОРО №№ 2-5 до и после лечения (в %) представлено на рисунке 34.

Во 2-й группе детей (80 человек, р > 0,1) (рисунок 34) до лечения, как и в 1-й группе, преобладали инфантилизирующий и симбиотический стили родительского отношения, которые в совокупности составляли 52,5%* (р < 0,001, *р = 0,3). Анализ теста ОРО матерей детей 2-й группы показал, что первое место по количеству баллов занимала шкала № 5 «Маленький неудачник» (инфантилизация) (32,5%**) (**р = 0,9), второе - шкала № 3 «Симбиоз» (27,5%^#) (^#р = 0,9), на третьем - шкала № 4 «Авторитарная гиперсоциализация» (25%^##) (^##р = 0,9) и на четвертом - шкала № 2 «Кооперация» (15%*^#) (*^#р = 0,9).

171

Рисунок 34 - Распределение результатов тестирования матерей детей 2-й группы по шкалам ОРО №№ 2-5 до и после лечения (в %).

2 - шкала № 2 «Кооперация», 3 - шкала № 3 «Симбиоз», 4 - шкала № 3 «Авторитарная гиперсоциализация», 5 - шкала № 5 «Маленький неудачник».

Подробный анализ полученных данных у детей 1-й группы до лечения показал, что инфантилизирующий стиль воспитания (шкала № 5 - «Маленький неудачник»), диагностированный у 45 детей, с одинаковой частотой встречался как при патологии МИ (55,6%), так и при СНФТО (44,4%) (р = 0,3), у мальчиков (40%) и у девочек (60%) (р = 0,06). Этот стиль воспитания в 2,5 раза чаще наблюдался у детей 7-10 лет (71,1%), чем у пациентов 11­14 лет (28,9%) (р < 0,001). Причем у пациентов с инфантилизирующим стилем воспитания преобладали явно повышенный и высокий УТ, встречавшиеся у 46,7% человек (р = 0,02), и в подавляющем большинстве случаев преобладал низкий УС (68,9%) и низкий УП (88,9%) (в обоих случаях р < 0,001). Дети с данным стилем воспитания с одинаковой частотой принимались (40%) и отвергались (60%) матерями (р = 0,06), средний возраст которых составил 35,7 ± 5,9 года, без статистического достоверного отличия от среднего значения возраста матерей (35,7 ± 5,7 года) для данной группы (р = 1).

Симбиотический стиль воспитания (шкала № 3 - «Симбиоз»), выявленный у 37 пациентов, в 1,6 раза чаще встречался при СНФТО (62,1%), чем при расстройствах МИ (37,9%) (р = 0,04) и в 2,7 раза преобладал у детей 7­10 лет (72,9%), нежели чем у пациентов 11-14 лет. Он не зависел от пола ребенка и с одинаковой частотой отмечался у сыновей (45,9%) и у дочерей (54,1%) (р = 0,5). При симбиотическом стиле воспитания у детей в 81,1% случаев отмечался очень высокий УТ (р < 0,001). У всех детей в 100% случаев диагностировался низкий УС, а в 86,5% случаев - низкий УП (р < 0,001). Дети с симбиотическим стилем воспитания в 1,8 раза чаще отвергались (64,9%), чем принимались (35,1%) (р = 0,01) матерями, средний возраст которых составил 35,6 ± 5,9 года, не отличаясь от средних значений по группе (р = 0,9).

Авторитарно воспитывались (шкала № 4 - «Авторитарная гиперсоциализация») 34 ребенка. Данный стиль воспитания одинаково часто применялся у детей с расстройствами МИ (50%) и у детей с СНФТО (50%) (р = 1). 172

Авторитарный стиль воспитания не имел зависимости от пола, встречаясь одинаково без статистически значимых различий у мальчиков (44,1%) и у девочек (55,9%) (р = 0,3). Не зависел он и от возраста, выявляясь у детей 7-10 лет в 58,9% случаев, а у пациентов 11-14 лет в 41,1% случаев (р > 0,1). При авторитарном стиле воспитания наиболее часто отмечался явно повышенный УТ (52,9%) (р < 0,001), в 100% случаев - низкий УС и низкий УП. Дети, воспитывавшиеся авторитарно в 2,1 раза чаще отвергались (67,6%), чем принимались (32,4%) матерями (р < 0,01), средний возраст у которых был равен 36,2 ± 6,4 года и не отличался от средних значений для данной группы (р = 0,6).

Наиболее социально благоприятный и желательный тип внутрисемейных отношений родителей и детей - «Кооперация» (шкала № 2), который был реализован у 21 пациента. Этот стиль воспитания встречался у детей, страдавших только расстройствами МИ, с преобладанием среди них пациентов с изолированным энурезом (61,9%), и не был зафиксирован при СНФТО (р < 0,001). Данный тип внутрисемейных отношений не зависел от возраста и пола, одинаково встречаясь у детей 7-10 лет (57,1%) и у пациентов 11-14 лет (42,9%), у сыновей (42,9%) и дочерей (57,1%) (в обоих случаях р > 0,1). При социально благоприятном стиле воспитания до лечения также отмечался очень высокий и явно повышенный УТ, суммарно составившие 71,4% (р < 0,001), низкий УС (90,4%) и низкий УП (85,7%) (в обоих случаях р < 0,001). Однако данная группа детей в 9,5 раза чаще принималась (90,4%), чем отвергалась (9,6%) матерями, средний возраст у которых составлял 35,1 ± 4,2 года и не отличался от средних значений для данной группы (р = 0,6).

Необходимо отметить, что у детей с первичным и вторичным энурезом стили воспитания отличались. Так, у пациентов с первичным энурезом ведущими стилями родительского отношения были социально желательный («Кооперация») (40,6%) и авторитарный (31,2%), в то время как у детей с вторичным энурезом - инфантилизирующий (41,2%) и симбиотический (30%).

Через 1 год после курса ФБУ-терапии «МИО» у детей из 1-й группы (рисунок 22) родители, как и до лечения, реализовывали различные стили воспитания, однако на фоне выздоровления детей (эффективность 68,6%) преобладающие позиции стал занимать социально желательный стиль родительского отношения - «Кооперация» (шкала № 2), увеличившийся от исходного значения 15,3% в 2,7 раза и достигший 41,6% (р < 0,001). Превалировавший до лечения инфантилизирующий стиль родительского отношения к ребенку (шкала № 5 «Маленький неудачник») стал встречаться в 2 раза реже, снизившись с 32,8% до 16% (р < 0,001). Авторитарный тип воспитания стал встречаться в 1,7 раза реже, уменьшившись до 14,6% (р = 0,03). Однако симбиотический стиль воспитания оказался наиболее стойким к изменениям, и по сравнению с исходным значением (27%) остался практически на прежнем уровне - 25,5% (р = 0,8).

Анализ полученных данных показал, что у детей 1-й группы после лечения наиболее часто диагностировалась трансформация инфантилизирующего и авторитарного стилей воспитания в «Кооперацию» (в 11,7% и 10,2% случаев, соответственно). Значительно реже инфантилизирующий и авторитарный стили воспитания трансформировались в симбиотический (в каждом случае - по 2,9%), а инфантилизирующий - в авторитарный (лишь в 2,2% наблюдений). При этом в 3,6% случаев симбиотический стиль родительского

отношения к ребенку заменялся на социально желательный («Кооперация»), а в 2,2% случаев - на инфантилизирующий. Однако не было выявлено ни одного случая смены социально желательного родительского отношения («Кооперация») на какой-либо другой стиль воспитания.

После курса медикаментозной терапии у детей 2-й группы (через 1 год) на фоне незначительной положительной динамики (эффективность 23,5%) спектр стилей родительского отношения к ребенку изменился, но без положительной динамики (рисунок 23). Лидирующие позиции инфантилизирующий стиль воспитания, незначительно уменьшившийся с 32,5% до 25% (р = 0,3), уступил авторитарному типу родительского отношения, который увеличился в 1,6 раза с 25% до 40% (р = 0,04). Симбиотический стиль родительского отношения и «Кооперация» оказались наиболее стойким к изменениям, и по сравнению с исходными значениями (27,5% и 15%, соответственно) достигли уровня 22,5% и 12,5%, соответственно (в обоих случаях р > 0,1). На наш взгляд, нарастание авторитарности в воспитании является следствием отсутствия выраженного клинического эффекта от лечения у детей 2-й группы. В результате, родители, компенсаторно усиливая гиперопеку, пытаются всеми возможными способами и всему доступными средствами, в том числе с помощью педагогических мер воздействия, нивелировать проявлений расстройств МИ и СНФТО у ребенка.

Таким образом, на фоне выздоровления у детей 1-й группы отмечена стойкая положительная тенденция смены стиля воспитания с инфантилизирующе-авторитарного на социально желательный («Кооперация»), а также нарастания числа случаев принятия матерями своих детей такими, какие они есть, чего не наблюдалось во 2-й группе пациентов. Это свидетельствует о тесной взаимосвязи родительского отношения к ребенку с видом и характером течения психосоматического заболевания, которое накладывает отпечаток на поведение и взаимоотношение детей с окружающими и вызывает негативизацию его эмоционального фона, что в свою очередь ведет к ответному усилению у взрослых инфантилизирующих и авторитарно-симбиотических позиций в воспитании. Как показали наши исследования, не маловажную роль в лечении и реабилитации пациентов с расстройствами МИ и СНФТО играет вид терапии. Именно ФБУ-терапия в режиме ЭМГ, в отличие от медикаментозного воздействия, помимо выраженного клинического эффекта оказывает опосредованное благоприятное психокорректирующее воздействие, сочетая в себе, таким образом, возможности лечения и реабилитации детей с патологией МИ и СНФТО.

3.6.3.