Проективная методика «Волшебная страна чувств» по Зинкевич-Евстигнеевой, оценка результатов.

Проективная методика «Волшебная страна чувств», разработанная Т.Д. Зинкевич-Евстигнеевой, применяется для оценки психоэмоционального состояния ребенка. Психоэмоциональное состояние - это форма психического состояния человека с преобладанием эмоционального реагирования по типу доминанты [144].

Проективная методика «Волшебная страна чувств» по Зинкевич-Евстигнеевоей была проведена у всех детей ОГ (153 человека: 66 мальчиков и 87 девочек) и ГС (102 ребенка: 43 мальчиков и 59 девочек). Для оценки результатов данной методики в силуэте человека были выделены 2 проективные зоны: тазобедренная область и область головы, отражающие, соответственно, чувства, переживания и эмоции в отношении аналогичных областей тела ребенка. Тазобедренная область и область головы были выделены не случайно. Область таза (бедер) у обследуемых детей с расстройствами МИ и СНФТО исходно является проблемной зоной и поэтому оценка эмоционального отношения ребенка к своему заболеванию является важной компонентой комплексного анализа его психоэмоционального состояния, которая дает возможность прогнозировать результаты лечения и поможет в составлении программы комплексной реабилитации.

Необходимо отметить, что 94,1% пациентов из ОГ и 95,1% детей из ГС вне зависимости от возраста и пола (в каждом случае р > 0,1) четко дифференцировали на рисунке части тела и отделяли их друг от друга с помощью цвета. При этом тазобедренная область (вновь вне зависимости от возраста и пола, р > 0,1) в ОГ и ГС в 95,4% и 96,1% случаев, соответственно, раскрашивалась и прорисовывалась детьми скрупулезно, с особой тщательностью в виде штанов, трусов, шорт, то есть была зоной их повышенного внимания. Необходимо отметить, что 1 мальчик-подросток (0,7%) из ОГ (с СНФТО) и 2 девочки-подростка (2%) из ГС (с нарушениями МИ и СНФТО) акцентировали свое внимание во время выполнения задания на прорисовывании и выделении цветом половых особенностей силуэта человека. При этом во всех перечисленных случаях пол силуэта человека

совпадал с полом ребенка выполнявшего задание. Дети из ОГ (15,7%) и ГС (14,7%) также уделяли особое внимание раскрашиванию области головы, выходили за рамки правил выполнения методики и особо тщательно прорабатывали данную часть силуэта человека, чаще пририсовывая символы защиты и агрессии (в том числе и вербальной) в виде рогов, острых антенн, недовольных и злобных рожиц, зубов и клыков.

Анализ результатов методики «Волшебная страна чувств» показал, что у детей из ОГ во всех возрастах в тазобедренной области до лечения негативные эмоции (страх, вина, обида, грусть и злость), отмечавшиеся у 126 человек (82,3%*), преобладали над позитивными (радость, удовольствие, интерес), которые были диагностированы у 17 пациентов (11,1%**) (соотношение 7,4: 1, р < 0,01).

Установлено, что среди обследованных детей из ОГ во всех возрастах до лечения в области головы превалировали негативные эмоции (страх, вина, обида, грусть и злость), которые были диагностированы у 109 пациентов (71,2%^#). Они в 2,8 раза преобладали над позитивными эмоциями (радость, удовольствие, интерес), отмечавшимися у 39 человек (25,4%^##) (р < 0,01). Среди негативных эмоций лидировала вина (20,3%), за которой следовали обида (17%), страх (14,4%) и грусть (11,1%). Область головы в рисунке вытесняли (игнорировали) 4 ребенка (2,6%), в основном в возрасте 7-10 лет. 1 ребенок в данной области тела спроецировал сдвоенные негативные эмоции (вина и злость).

Более подробный анализ результатов проективной методики «Волшебная страна чувств» по Зинкевич- Евстигнеевой показал, что у детей 7-10 лет (91 человек) в области таза и бедер преобладали следующие отрицательные эмоции: обида и грусть (каждая по 18,7%), вина - 16,5% и страх - 15,4%. В тоже время интерес к данной области тела проявляли 6,6% пациентов. В области головы у пациентов данного возраста также отмечались негативные эмоции: вина (18,7%), обида (17,6%), грусть (16,5%), страх (13,2%). Однако на фоне общей негативизации эмоционального фона детей этого возраста у 20,9% пациентов в области головы проецировалась положительная эмоция радость. Причем среди этих пациентов статистически достоверно в 2,8 раза преобладали девочки над мальчиками (р < 0,01). То есть у детей 7-10 лет в области головы проецировались как положительные, так и отрицательные эмоции, что было не характерно для пациентов 11-14 лет и 15-18 лет.

У детей 11-14 лет (46 человек) в тазобедренной области рисунка до курса фБУ-терапии «МИО» превалировали следующие негативные эмоции: вина (26,1%), страх и грусть (каждая по 17,4%), а также злость (10,9%). При этом 5 человек (10,9%) в соотношении девочек и мальчиков 4:1 проецировали на тазобедренную область удовольствие (мальчики и девочки) и интерес (только девочки). В области головы преобладали: вина (21,7%), грусть (17,4%), а также страх и обида (каждая по 15,2%).

В области таза силуэта человека у детей 15-18 лет (16 человек) до проведения ФБУ-терапии превалировал негативный эмоциональный фон. Наиболее часто отмечалось чувство страха (25%) и обида (18,7%). Необходимо отметить, что 4 пациента 15-18 лет (3 юноши и 1 девушка) спроецировали в области таза положительные эмоции: удовольствие (исключительно мальчики) и интерес (мальчики и девочки). Такое распределение эмоций в возрастных группах 11-14 лет и 15-18 лет является следствием полового созревания детей, развития вторичных половых признаков и проявления к ним внимания со стороны подростков. В области головы силуэта человека пациенты 15-18 лет чаще проецировали вину (25%) и обиду (18,7%).

У детей из ГС спектр эмоций, которые они проецировали на области таза и головы силуэта человека методики «Волшебная страна чувств», был аналогичен таковому у детей из ОГ, то есть как и в ОГ в ГС негативные эмоции преобладали над позитивными (р > 0,1). В ГС на рисунке в области таза чаще регистрировались отрицательные эмоции, выявленные у 79 детей (77,4%*) (*р = 0,3), при этом уровень положительных эмоций был низким и определялся у 16 человек (15,7%**) (**р = 0,3), таким образом, между пациентами из ОГ и ГС по данному параметру статистически значимых различий не наблюдалось. В ГС вытесняли (игнорировали) тазобедренную область 5 детей (4,9%), а испытывали смешанные (противоречивые) эмоции 2 пациента (вина и интерес, страх и радость). Анализ области головы рисунка человека в ГС также показал преобладание негативных эмоций, которые были диагностированы у 68 детей (66,7%^#) (^#р = 0,4), над позитивными, отмечавшимися у 33 человек (32,3%^##) (^##р = 0,3).

Далее нами была проанализирована связь преобладающих эмоций, проецировавшихся до лечения на область таза - проблемной для обследованных детей, с имеющейся у них патологией. Установлено, что у детей ОГ с расстройствами МИ (90 человек) преобладающими эмоциями в тазобедренной области были: страх (22,2%) и обида (17,7%). Аналогичные эмоции превалировали у детей с изолированным энурезом (35 человек): страх (25,7%) и обида (20%). В то же время у 122 человек, имевших энурез в анамнезе, который протекал, как изолировано, так и в сочетании с другими расстройствами МИ и дефекации, ведущими эмоциями до лечения в области таза были обида (18,8%), вина (18%) и страх (16,4%). При первичном энурезе (35 человек) наиболее часто в области таза отмечались чувства страха (25,7%) и обиды (20%), а при вторичном (87 пациентов) - вины (19,5%) и обиды (18,4%). У пациентов с изолированным СНМ и СИМИ (14 человек) - в тазобедренной области рисунка человека чаще регистрировались страх (28,6%) и грусть (21,4%). Дети с СНФТО (63 ребенка) на область таза чаще проецировали вину (27%) и обиду (19%).

У 90 детей из ОГ только с нарушениями МИ в области головы чаще проецировались вина (16,7%) и обида (15,5%), идентичные эмоции преобладали при изолированном энурезе (35 пациентов) - вина (20%), страх и обида (каждая по 14,3%). В целом, у детей с энурезом, протекавшим изолированно или в сочетании с нарушениями функции прямой кишки (122 ребенка), в области головы регистрировались разнонаправленные эмоции: вина (20,5%) и обида (17,2%), а также радость (18%). Если при первичном энурезе в области таза

превалировали отрицательные эмоции, то в области головы отмечались разнонаправленные: вина (20%) и обида (14,3%), а также удовольствие (17,1%). У детей с вторичным энурезом в области головы как и в области таза преобладали аналогичные отрицательные эмоции - вина (19,5%) и обида (18,4%), однако в 18,4% случаев регистрировалось удовольствие.

У 1 мальчика 15 лет из ОГ с еженощным первичным энурезом эмоции, проецирующиеся в области таза и головы, совпадали, причем в обоих случаях ребенок вытеснял (игнорировал) на рисунке, как область таза, так и область головы. Таким образом, у детей ОГ до лечения ведущей эмоцией, проецировавшейся в области таза, была обида, а в области головы - вина.

После проведения ФБУ-терапии (10 сеансов со стандартным типом интенсивности, начальный курс) у детей ОГ на фоне положительных результатов лечения отмечена инверсия эмоционального фона с отрицательного на положительный. В тоже время дети стали более самостоятельными, появилось уверенность в себе. При проведении контрольных тестирований с помощью проективной методики «Волшебная страна чувств» по Зинкевич-Евстигнеевой установлено, что в тазобедренной области рисунка человека во всех возрастах статистически достоверно стали преобладать положительные эмоции (радость, удовольствие, интерес), диагностированные у 101 ребенка (66%), над негативными (страх, вина, обида, грусть и злость), которые остались у 52 человек (34%) (р < 0,01). В совокупности лидирующие позиции заняло чувство радости (30,7%), затем интерес (20,9%) и удовольствие (14,4%). Таким образом, после сеансов ФБУ-терапии «МИО» число детей в ОГ, которые стали проецировать на тазобедренную область положительные эмоции, возросло в 6 раз (р < 0,01). Причем после лечения с помощью метода ФБУ дети стали четко дифференцировать свои эмоции: случаев игнорирования области таза, а также проявления сдвоенных и разнонаправленных эмоций (чувств) зафиксировано не было.

После первичного курса ФБУ-терапии «МИО» у 98 детей (64,1%) ОГ в области головы стали отмечаться позитивные эмоции, а негативные сохранились у 55 человек (35,9%) (р < 0,01). Среди положительных эмоций лидировало удовольствие (24,8%), на втором месте находилась радость (22,9%), а вслед за ними шел интерес (16,3%). Однако следует отметить, что такая эмоция как вина, частота встречаемости которой после лечения хотя и снизилась в 1,6 раза (до лечения составляла 20,3%), но, тем не менее, осталась на достаточно высоком уровне - 12,4%.

Детальный анализ результатов проективной методики «Волшебная страна чувств» по Зинкевич- Евстигнеевой показал, что у детей 7-10 лет (91 человек) в области таза и бедер после лечения стали преобладать такие положительные эмоции как: радость - 29,7% и интерес - 24,2%, распределившееся поровну между мальчиками и девочками (р > 0,1). В области головы у пациентов данного возраста чаще проецировались радость

(23,1%), удовольствие (22%) и интерес (17,6%). Однако на общем позитивном эмоциональном фоне отмечались и негативные чувства, среди которых преобладала вина (11%).

У детей 11-14 лет (46 человек) в тазобедренной области рисунка после курса фБУ-терапии «МИО» превалировали следующие позитивные эмоции: радость (32,6%) и удовольствие (17,4%). В области головы преобладали: удовольствие (26,1%) и радость (21,7%), а в 13% случаев регистрировалась вина.

В области таза силуэта человека у детей 15-18 лет (16 человек) после выполнения фБУ-терапии также отмечен позитивный эмоциональный фон. В области головы силуэта человека пациенты 15-18 лет чаще всего проецировали удовольствие (37,5%) и радость (25%).

Необходимо отметить, что в совокупности у 67 пациентов (43,8%) из ОГ с нарушениями МИ и/или с СНфТО в анамнезе после окончания первичного курса процедур фБУ-терапии в области таза и/или в области головы продолжали проецироваться отрицательные эмоции. Из них 37 человек страдали нарушениями МИ (среди которых 35,1% приходилось на изолированный энурез), а 30 детей - СНфТО. Таким образом, у данной группы детей, страдавших нарушениями МИ, после первичного курса фБУ в режиме ЭМГ в области таза и головы продолжала сохраняться вина, а у пациентов с СНфТО в области таза сохранила преобладание обида, а в области головы - вина. Причем, 6 пациентов (8,9%) (4 с первичным энурезом и 2 с СНфТО) после 10-ти сеансов фБУ-терапии «МИО» продолжали проецировать негативные эмоции и на область таза, и на область головы. В данном случае в тазобедренной области превалировали обида и вина, а в области головы - злость и вина.

Интересно, что у 86 пациентов (56,2%) из ОГ после первичного курса фБУ «МИО» на фоне наступления положительного клинического эффекта от терапии (эффективность 80,4%), отмечена инверсия эмоционального фона с негативного на позитивный. При проведении контрольных тестирований по методике «Волшебная страна чувств» было установлено, что все эти дети стали проецировать на область таза и головы положительные эмоции (радость, удовольствие и интерес). При этом у оставшихся 67 человек, продолжавших проецировать на область таза и/или головы негативные эмоции после первичного курса фБУ-терапии в режиме ЭМГ, в 55,2% случаев отмечен положительный клинический эффект, а в 44,8% случаев эффект от лечения не наступал. Причем, среди 30 детей (44,8%) у которых не было эффекта после первичного курса фБУ-терапии «МИО» оказались 6 пациентов, продолжавших проецировать негативные эмоции и на область таза и на область головы. Из них у 3 человек (2 с изолированным энурезом и 1 с СНфТО) эффект от фБУ-терапии «МИО» не наступил даже после повторного курса лечения.

Таким образом, в ОГ установлено статистически достоверное изменение эмоционального фона детей после использования фБУ-терапии. В тоже время между видом терапии и выздоровлением пациентов из ОГ - с одной стороны, а также состоянием их здоровья и эмоциональным фоном - с другой, установлены сильные прямые корреляционные связи (r = 0,74 и r = 0,83, соответственно).

Совсем другие результаты методики «Волшебная страна чувств» по Зинкевич-Евстигнеевой были получены после проведения курса медикаментозной терапии в ГС (102 пациента). На фоне наступления в 39,2% случаев положительного клинического эффекта от медикаментозной терапии в области головы и таза силуэта

человека методики «Волшебная страна чувств» у детей ГС сохранилось преобладание негативного эмоционального фона над позитивным (р > 0,1). Так после лечения на рисунке человека в области таза у 69 человек (67,6%) сохранились отрицательные эмоции (страх, вина, обида, грусть и злость), а у 14 (13,7%) - положительные (радость, удовольствие и интерес). При сравнении с исходными значениями уровень отрицательных эмоций в области таза снизился только на 9,8% (с 77,4% до 67,6%)*, а положительных - всего лишь на 2% (с 15,7% до 13,7%)**, то есть без статистически значимых различий между собой (*р = 0,1 и *р = 0,7) . При этом в 1,8 раза возросло число детей, которые вытесняли (игнорировали) область таза (с 5 до 9 человек) В 4 раза (с 2 до 8 человек) увеличилось число пациентов, которые стали проецировать на область таза противоречивые эмоции (вина и радость, вина и интерес, радость и злость). 2 ребенка на область таза стали проецировать сдвоенные негативные эмоции (злость и грусть, вина и обида), чего ранее у них не отмечалось.

После лечения в области головы рисунка человека в ГС негативные эмоции также сохранились на достаточно высоком уровне и были выявлены у 62 пациентов (60,8%), что меньше исходного значения (66,7%) на 5,9% (р = 0,3). Положительные эмоции после лечения отмечались у 36 детей (35,3%), что на 3% больше исходного уровня (32,3%) (р = 0,6). Оставшиеся 4 человека стали вытеснять (игнорировать) область головы. Число детей со сдвоенными негативными эмоциями (злость и вина, грусть и вина, вина и обида, злость и грусть, злость и обида) с 3 человек увеличилось до 5. Таким образом, у детей из ГС статистически достоверного изменения эмоционального фона после использования медикаментозного лечения не наблюдалось.

Динамика эмоций у детей ОГ (а) и ГС (б), проецируемых на область таза и головы, до и после лечения представлена на рисунке 12.

133

б

Рисунок 12 - Динамика эмоций у детей ОГ (а) и ГС (б), проецируемых на область таза и головы, до и после лечения.

1 - отрицательные эмоции, 2 - положительные эмоции, 3 - вытеснение (игнорирование) исследуемой области, 4 - противоречивые (разнонаправленные) эмоции.

3.5.2. Проективная методика «Несуществующее животное», оценка полученных результатов.

Научной основой проективной методики «Несуществующее животное» является теория психомоторной связи И.М. Сеченова, согласно которой всякий образ, всякое представление, возникающее в психике, а также любая тенденция, связанная с этим представлением, заканчивается движением (дословно: «Всякая мысль заканчивается движением»). В данной проективной методике с целью регистрации состояния психики исследуют моторику доминантно рисующей правой руки - зафиксированной в виде графического следа, рисунка [70, 131].

Следует отметить, что при интерпретации результатов методики помимо общих закономерностей психомоторной связи и отношения к пространству были использованы теоретические нормы работы с символами и символическими геометрическими фигурами. Рисуночный тест «Несуществующее животное» является одной из проективных методик, поэтому для статистической проверки или стандартизации результат исследования представляют в описательной форме [6].

Тест «Несуществующее животное» прост для освоения и легко применим у детей различного возраста и пола. Несмотря на своеобразие интерпретации данной методики, не изобилующей психоаналитическими понятиями, она позволяет четко выявить личностные проблемы ребенка. Проективный тест «Несуществующее животное» затрагивает глубинные проблемы личности, которые не всегда поддаются сознательному контролю. Инструкция по проведению методики и критерии оценки результатов представлены в приложении № 3.

Методика «Несуществующее животное» была проведена у всех детей ОГ (153 человека: 66 мальчиков и 87 девочек) и ГС (102 ребенка: 43 мальчика и 59 девочек). В связи с тем, что данная проективная методика исследует состояние психики по моторике доминантно рисующей правой руки, зафиксированной в виде рисунка, то для объективизации результатов исследования из него были исключены работы детей-левшей. В ОГ 134

их было 4 человека (3 мальчика и 1 девочка), а в ГС - 3 ребенка (2 мальчика и 1 девочка). Таким образом, при проведении проективной методики «Несуществующее животное» была сформирована ОГ1, состоявшая из 149 человек (63 мальчиков и 86 девочек), а также ГС1 - в которую вошли 99 пациентов (41 мальчик и 58 девочек). ОГ1 и ГС1 были статистически однородны по полу и возрасту, а также заболеваниям с ОГ и ГС (в каждом случае р > 0,1). Оценка результатов методики проводилась до лечения и через 1 год после его окончания.

Анализ данных результатов проективного теста проводился согласно принятой схеме по 6 основным пунктам: общее впечатление от рисунка, семантическая интерпретация (положение рисунка на листе), графологические признаки, содержательные признаки, интерпретация сущности нарисованного, интерпретация названия животного.

Общее впечатление от рисунка в ОГ1 (149 человек) до лечения было следующим: у 88 пациентов (59,1%*) изображенное несуществующее животное выглядело угрожающим для окружающих, у 43 человек (28,8%**) угрожающим для самого испытуемого и в 10,7%^# случаев - нейтрально. Похожие результаты были получены в ГС1 (99 человек), где также изображение чаще угрожало окружающим (55,5%*) (*р = 0,6), а также самому пациенту (27,3%**) (**р = 0,8), при этой доля нейтральных изображений оставалась невысокой (18,2%^#) (^#р = 0,2). Следует отметить, что как в ОГ1, так и в ГС1 доля рисунков, на которых несуществующее животное выглядело бы позитивно (к окружающим и самому испытуемому) была минимальной - 1,3%^## и 2%^##, соответственно (^##р = 0,7). Таким образом, до проведения терапии в ОГ1 и ГС1 (в совокупности, 89,7% и 82,8%, соответственно, р = 0,1) без статистически значимых различий между собой преобладали рисунки несуществующего животного, которые выглядели угрожающе (в отношении, как окружающих, так и самого испытуемого).

Далее нами была проведена семантическая интерпретация рисунка - оценка положения рисунка на листе, его направленность и общая динамика. Расположение рисунка проективной методики «Несуществующее животное» на листе у детей ОГ1 до лечения представлено в таблице 26.

Таблица 26 - Расположение рисунка проективной методики «Несуществующее животное» на листе у

детей ОГ1 до лечения

Согласно данным таблицы 26, дети из ОГ1 чаще располагали рисунок внизу и слева (103 человека, 69,1%), в основном это были пациенты 7-10 лет, реже 11-14 лет. Полученные данные свидетельствуют, с одной стороны, о неудовлетворенности пациентов собой, об их низкой самооценке, подавленности и нерешительности, незаинтересованности в своем социальном положении и признании окружающими, отсутствии тенденции к самоутверждению, склонности к фиксации на проблемах, а с другой, - об интровертированности испытуемых, акцентированности их на прошлых событиях (чаще - неудачах), о выраженном у них чувстве вины, застенчивости, переходящей в нерешительность. Причем в этой группе детей девочки статистически достоверно в 1,6 раза преобладали над мальчиками (р < 0,01). Следует отметить, что 61 пациент (59,2%) из данной группы страдал расстройствами МИ (из которых 39,3% приходилось на изолированный энурез), а у 42 человек (40,8%) отмечались СНфТО.

В центре листа (наиболее предпочтительное положение, нормальная самооценка) рисунок изобразили 25 человек (24,3%), всех возрастов, среди которых встречались дети, как с патологией МИ, так и с СНфТО, соотношение мальчиков и девочек 1:1 (р = 0,8).

Вверху и справа несуществующее животное изобразили 8 детей (5,4%), в большей степени в возрасте 15­18 лет, что свидетельствует о наличие у них высокой самооценки, но на фоне неудовлетворенности своим положением в социуме. Это характерно для возрастных особенностей становления личности и психики подростков, когда они считают себя непризнанным окружающими, предъявляют обществу претензии на признание, пытаются самоутвердиться. Дети в этот период предрасположены к конфликтному и аффективному поведению, агрессии (насилию, хулиганству, притеснению окружающих и т.п.). При этом для испытуемых характерна экстравертность и акцентуированность на будущих событиях, мужские черты характера, стремление к контролю над ситуацией, ориентация на мнение и оценки окружающих, агрессивная сексуальность (подростки и взрослые). В 62,5% случаев это были дети с изолированным СИМИ и СНМ.

Вверху и слева на листе бумаги рисунок был расположен у 6 человек (4%), для которых характерен психоэмоциональный диссонанс, когда на фоне высокой самооценки имеет место неудовлетворенность своим положением в обществе, интровертированность, акцентированность на предыдущем опыте и событиях, выраженное чувство вины, застенчивость и нерешительность. Среди этих пациентов встречались дети с нарушениями МИ и СНфТО.

Несуществующее животное внизу и справа нарисовали 5 детей (3,4%) (в основном только девочки, причем, чаще с СНфТО), для них была характерна низкая самооценка и неудовлетворенность собой, отсутствие заинтересованности в своем социальном положении и признании. Эти дети не испытывали самоуважения, имели тенденцию к фиксации на проблемах, в социуме ощущали себя «отверженными» и «изгоями».

Крайнее правой положение рисунка на бумаге было отмечено у 2 пациентов (1,3%) 15-18 лет (мальчик и девочка, оба с изолированным энурезом), что свидетельствует о склонности к неподчинению, непредсказуемости, чрезмерной конфликтности с развитием в экстремальной ситуации аутоагрессивности.

Таким образом, для 108 обследованных детей (72,5%) ОГ1 с расстройствами МИ и СНФТО была характерна низкая самооценка. Похожие результаты были получены нами в ГС1 до проведения терапии, в которой низкая самооценка в совокупности отмечалась у 69 пациентов (69,7%) (р > 0,6).

Интересно, что после проведения ФБУ-терапии «МИО» и, соответственно, выздоровления, 46 детей (30,9%) из ОГ1 стали располагать рисунок несуществующего животного в центре листа бумаги, 23 человека (15,4%) - вверху и в центре, 16 пациентов (10,7%) - вверху и слева. В остальных случаях (64 пациента, 42,9%) дети продолжали ориентировать изображение в нижней части листа (справа и слева). Таким образом, число детей с нормальной и высокой самооценкой по результатам проективной методики «Несуществующее животное», выполненной в динамике, возросло с 39 человек (26,2%) до 85 человек (57%), то есть статистически достоверно увеличилось в 2,2 раза по сравнению с исходными значениями (р < 0,001). После лечения ситуация в ГС1 изменилось мало, так как число пациентов с высокой и нормальной самооценкой увеличилось незначительно с 16,2% до 24,2% (р > 0,1).

При оценке пространственно-символического аспекта графологических признаков рисунка нами было установлено, что дети из ОГ1 до лечения в 75,2% случаев изображали у несуществующего животного дополнительные элементы (чаще агрессивно-защитного характера: зубы, клыки, когти, шипы, рога и т.д.), подробная характеристика которых будет рассмотрена далее. У 8,7% пациентов ОГ1 на рисунке были изображены только необходимые элементы (голова, туловище, конечности, хвост), а оставшиеся 16,1% пациентов не рисовали какую-либо обязательную часть несуществующего животного. Подобная ситуация отмечалась и в ГС1, причем число детей в ней, изображавших дополнительные элементы рисунка (защитно­агрессивного свойства), номинально было выше и составило 82,8%, хотя и без статистически значимых различий с аналогичными данными ОГ1 (75,2%) (р > 0,1). В 6,1% случаев дети из ГС1 изображали только необходимые элементы рисунка, а 11,1% - не дорисовывали какой-либо обязательный элемент несуществующего животного. Таким образом, минимизация количества составных частей рисунка косвенно свидетельствует об астенизации организма, экономии необходимой жизненной энергии, на фоне течения хронического соматического (психосоматического) заболевания. После курса ФБУ-терапии «МИО» среди детей ОГ1 процент пациентов изображавших дополнительные элементы снизился незначительно с 75,2% до 67,1% (р > 0,1), однако их качественный состав, в отличие от ГС1, изменился разительно: испытуемые стали рисовать цветочки, элементы одежды, бытовые аксессуары (часы, заколки и проч.) и т.д. Таким образом, общий эмоционально-негативный настрой рисунков сменился на эмоционально-нейтральный и позитивный.

При рассмотрении идеомоторного аспекта графологических признаков рисунка было выявлено, что в ОГ1 до проведения ФБУ-терапии «МИО» дети чаще осуществляли нажим на карандаш средней силы (81,9%) - вариант нормы, в 14,1% случаев нажимали сильно (признак тревожности и импульсивности), а в 4% - слабо (признак астенизации). Как и в ОГ1, так и в ГС1 отмечалась аналогичная ситуация. Причем, после лечения, как в ОГ1, так и в ГС1, распределение детей в зависимости от силы нажима практически не изменилась (в каждом случае р > 0,1, r = 0,2).

Анализ содержательных признаков рисунка «Несуществующее животное» показал, что центральную часть фигуры (голова или элемент ее заменяющий) изобразили все 149 обследуемых пациентов ОГ1 и 99 - из ГС1. В подавляющем большинстве случаев дети из ОГ1 изображали одноголовых несуществующих животных (96,6%), реже - двухголовых (2%) и трехголовых (1,3%) существ. При этом две или три головы на рисунках имели одинаковое направление (строго направо или налево). Аналогичная картина отмечалась в ГС1 (в каждом случае р > 0,1).

Установлено, что на рисунках 122 пациентов (81,9%) из ОГ1 с расстройствами МИ и СНФТО голова была повернута налево (тенденция к рефлексии, к многочисленным, часто непродуктивным, размышлениям, фантазированию; признак страха и нерешительности), с преобладанием девочек над мальчиками в 1,4 раза (р = 0,01). При этом среди данной группы детей до лечения в области таза и головы рисунка человека «Волшебная страна чувств» преобладали негативные эмоции (вина и обида) (r = 0,7). На рисунках 20 детей (13,4%) голова животного смотрела вправо (устойчивая тенденция к продуктивной деятельности; признак воли и решительности), соотношение мальчиков и девочек 1:1 (р > 0,1). Причем, это были дети, проецировавшие на область таза (70,6%) и головы (46,1%) рисунка методики «Волшебная страна чувств» положительные эмоции (радость, удовольствие, интерес). Положение головы несуществующего животного «анфас» было диагностировано у 7 пациентов (4,7%), что свидетельствует об эгоцентризме, обидчивости, прямоте и бескомпромиссности, но служащей не для агрессии к окружающим, а для защиты внутреннего пространства личности.

Элемент головы несуществующего животного глаза нарисовали 149 человек из ОГ1 и 98 детей из ГС1. При этом в ОГ1 до курса ФБУ-терапии 53 ребенка (35,6%) изобразили глаза без детализации и проработки, а 71 пациент (47,6%), наоборот, с прорисовкой зрачка (радужки), символизирующих переживание человеком страха. В обоих случаях это были дети с патологией МИ и СНФТО, соотношение мальчиков и девочек составляло 1:1 (р > 0,1). Глаза с прорисованными ресницами изобразили 25 пациентов (16,8%), что является признаком истероидно-демостративной манеры поведения, заинтересованности в позитивном одобрении со стороны окружающих и чрезмерной болтливости. В данной группе девочки в 5,2 раза преобладали над мальчиками (р < 0,01).

Уши нарисовали 26 пациентов (17,4%), что символизирует значимость для них информации о себе. Рот у несуществующего животного изобразили 96 детей (64,4%), в 44,8%^[7] из них рот сочетался с острыми зубами (клыками), что свидетельствует о наличии у испытуемых вербальной агрессии, чаще всего защитного характера. На 26 рисунках (27,1%^[8]) рот был открыт и заштрихован, без прорисовки губ и языка, что свидетельствует о легкости возникновения недоверия, страхов, опасения, необоснованного волнения и переживаний, о наличии у испытуемого боязливости, тревожности. 15,6% детей нарисовали приоткрытый рот в сочетании с языком, но без губ, трактующийся как большая речевая активность испытуемого, порой чрезмерная (болтливость).

Приоткрытый рот с прорисовкой губ (с языком или без него), свидетельствующий о чувственности испытуемых, был изображен на 12,5% рисунков.

В ГС1 до лечения рот с клыками (зубами) присутствовал на 35,4%* рисунков (*р = 0,3), заштрихованный

количество пациентов, изображавших элементы агрессии уменьшилось в 2 раза с 28,8% до 14,7% (р < 0,01), а

страха - в 1,7 раза с 17,4% до 10,1% (р < 0,05). В ГС₁ после курса лекарственной терапии аналогичные рисуночные признаки изменились незначительно с 35,4% до 30,3% (р = 0,4) и с 25,3% до 19,2% (р = 0,3), без статистически значимых различий между собой.

Дополнительные элементы на голове (рога, острые антенны, шипы, иглы) до лечения нарисовали 78 пациентов (52,3%^#) ОГ1. Они являются элементами внешней защиты от опасностей окружающего мира и служат одним из признаков повышенной тревожности испытуемых. Шерсть, гриву, человеческие волосы или подобие прически (признак чувственности, подчеркивании своего пола) изобразили 22 ребенка (14,8%), с преобладанием в 4,5 раза девочек над мальчиками (р < 0,01). До лечения в ГС1 как и в ОГ1 преобладали рисунки (62,6%) с элементами агрессии и защиты, расположенные на голове. После лечения в ОГ1 число детей, изображавших элементы внешней защиты на голове, снизилось в 1,7 раза и составило 30,8%^# (^#р < 0,01), при этом после медикаментозного лечения количество аналогичных пациентов в ГС1 практически не изменилось и составило 56,6%^## (^##р = 0,4).

До лечения основание фигуры несуществующего животного (ноги, лапы), как признак уверенности в себе (отсутствие опоры - свидетельствует о неуверенности в себе; признак нерациональности, импульсивности в принятии ответственных решений) изобразили 125 испытуемых (83,9%) из ОГ1 и 86 (86,9%) - из ГС1 (р = 0,5). Однако на 16,1% рисунков обследуемых детей из ОГ1 и 13,1% из ГС1 основание фигуры несуществующего животного отсутствовало (р = 0,5). В ОГ1 до лечения большое (массивное) основание фигуры несуществующего животного, свидетельствующее об основательности испытуемого, рациональном подходе к принятию решений, формирования суждений и выводов, изобразили 43,6%* пациентов, а маленькое основание фигуры (склонность к поверхностным суждениям, легкомыслию в выводах) - 40,3% детей. В ГС1 до курса медикаментозной терапии были получены похожие результаты: большое основание фигуры животного изобразили 45,5%* испытуемых (*р = 0,8), а маленькое - 41,4%** детей (**р = 0,7). После курса фБУ-терапии в ОГ1 число детей, игнорировавших изображение основания фигуры несуществующего животного, статистически достоверно сократилось в 2,2 раза с 16,1% до 7,4% (р = 0,02), с увеличением числа изображений с массивным (70,7%) и маленьким (63%) основанием. В ГС1 в контрольных рисунках после лечения, напротив, отмечен рост количества изображений с отсутствием основания фигуры несуществующего животного с 13,1% до 24,2% (р < 0,05), с уменьшением числа изображений с массивным (38,9%) и маленьким (36,9%) основанием. Таким образом, у детей ОГ1 после курса фБУ-терапии в режиме ЭМГ статистически достоверно увеличилась уверенность в себе, а у детей ГС1, напротив, она уменьшилась.

Конечности, как символ коммуникативной сферы личности, на рисунках несуществующего животного до лечения изображали 94 пациента (63,1%) ОГ1 и 73 ребенка (73,7%) ГС1 с нарушениями МИ и СНфТО, р =

0,07. Причем, как в ОГ1, так и в ГС1 дети изображали только четное число конечностей (две, четыре). Распределение изображенных конечностей детьми ОГ1 до лечения в зависимости от их количества и вида представлено в таблице 27.

Таблица 27 - Распределение изображенных конечностей детьми ОГ₁ до лечения в зависимости от их

количества и вида.

Согласно данным таблицы 27, в ОГ1 лидировало изображение конечностей в виде рук (54,4%*), на втором месте шли крылья (5,4%**), а затем - щупальца (3,3%^#). При этом щупальца чаще изображали дети с расстройствами МИ, а крылья - с СНФТО (в обоих случаях р > 0,1). В ГС1 до лечения также на первом песте находилось изображение конечностей в виде рук (56,5%*) (*р = 0,7), однако щупальца, в отличие от ОГ1 в ГС1, дети статистически достоверно рисовали чаще (10,1%^#) (^#р = 0,03), а крылья - почти в таком же количестве (4,7%**) (**р = 0,8). До лечения часть детей из ОГ1 и из ГС1 конечности не изображали: 55 человек (36,9%) и 28 пациентов (28,3%), соответственно (р > 0,1).

После проведенного лечения число детей из ОГ1, изображавших конечности возросло в 1,5 раза с 63,1% до 95,3% (р < 0,01), с сохранением прежнего соотношения между руками, щупальцами и крыльями. В ГС₁ после лечения руки у несуществующего животного нарисовали 73,7% пациентов, что не имело статистически значимых различий с исходным результатом - 71,7% (р = 0,7). Следует отметить, что 91 ребенок (61,1%) из ОГ1 и 69 детей (69,7%^##) из ГС1 до лечения изображали конечности несуществующего животного с когтями (лезвиями, шипами или элементами их замещающими), характеризующимися как элементы защиты и агрессии (р = 0,2). Интересно, что после лечения число детей из ОГ1, изображавших конечности с когтями (или элементами их замещающими) сократилось в 2,7 раза с 61,1% до 22,8% (р < 0,001), а в ГС1 осталось почти на прежнем уровне - 61,6%^## (^##р = 0,2). Таким образом, дети из ОГ1 после ФБУ-терапии в режиме ЭМГ стали более коммуникабельными, в отличие от пациентов из ГС1 коммуникативная сфера личности которых осталась практически на прежнем уровне.

111 человек (74,5%*) из ОГ1 до лечения нарисовали у несуществующего животного хвосты. В ГС1 до терапии хвосты были изображены на 82,8%* рисунков (*р = 0,1). Распределение изображения хвостов по их количеству и направлению у детей ОГ1 до лечения представлено в таблице 28.

Таблица 28 - Распределение изображения хвостов по их количеству и направлению у детей ОГ1 до

лечения.

Согласно данным таблицы 28, среди рисунков несуществующих животных у пациентов ОГ1 до лечения преобладали существа с одним хвостом (89,2%), направленным чаще направо и вниз (61,3%*), свидетельствующее об отрицательном отношении испытуемых к своим внешним проявлениям (действиям, поступкам, поведению, состоянию здоровья и недостаткам). В остальных 43 случаях (38,7%*) (*р < 0,01) хвост был направлен: налево и вверх (17,1%), что интерпретируется как позитивное отношение обследуемых к своим внутренним формам деятельности, направо и вверх (11,7%) - как положительное отношение к поступкам, поведению, состоянию здоровья, а также налево и вниз (9,9%) - как негативное отношение к своим мыслям переживаниям, решениям. Таким образом, негативизация эмоционального фона обследуемых по хвостам обращенным вниз, вне зависимости от их направленности (направо или налево: внешние или внутренние формы) до лечения была диагностирована у 79 человек (53,5%**)^[9] из ОГ1. Позитивный эмоциональный фон по элементу фигуры несуществующего животного «хвост» в ОГ1 до лечения был выявлен лишь у 32 детей (21,5%)^[10]. Подобная ситуация наблюдалась до проведения терапии в ГС1, в которой негативизация эмоционального фона по элементу «хвост» отмечалась у 61,6%**^[11] пациентов (**р = 0,2), а положительная окраска эмоций - у 19,2%^[12] детей. После выполнения ФБУ-терапии в режиме ЭМГ в ОГ1 отмечен ряд положительных тенденций: во-первых, статистически достоверно возросло общее число детей, изображавших хвосты у несуществующего животного, со 111 человек (74,5%) до 128 человек (85,9%) (р < 0,05), во-вторых, стало заметным изменение эмоционального фона обследуемых с негативного на позитивный. Так, принимая за

100% изначальное (111 человек) и конечное число (128 человек) детей, изображавших хвосты, как признак отношения испытуемого к своему состоянию, установлено, что количество этих частей рисунка несуществующего животного, обращенных вверх, возросло в 1,7 раза с 28,8% до 48,4% (р = 0,002), а обращенных вниз - снизилось в 1,4 раза с 71,2% до 51,6% (р = 0,002). В ГС1 после курса медикаментозного лечения количество хвостов, изображенных детьми, а также их направленность существенным образом не изменились. Так, до лечения 82,8% детей из ГС1 рисовали несуществующих животных с хвостами, а после лечения - 86,8% (р = 0,4). При этом, несмотря на формальное увеличение случаев изображения хвостов в ГС1, структура эмоционального фона обследуемых детей, принимая их изначальное (82 человека) и последующее количество (86 человек) за 100%, после медикаментозной терапии не изменилась: негативные эмоции, зарегистрированные у 74,4% пациентов, также продолжали превалировать над позитивными, которые отмечались у 25,6% детей (р > 0,001). Таким образом, элемент несуществующего животного «хвост» статистически достоверно отразил смену общего эмоционального фона детей ОГ1 после курса ФБУ-терапии с негативного на позитивный, чего не наблюдалось в ГС1.

Немаловажную информацию о психо-соматике обследуемых детей несут данные, полученные при оценке контуров рисунка. Динамика особенностей контуров фигуры несуществующего животного у детей ОГ1 и ГС1 до и после лечения представлена на рисунке 13.

Рисунок 13 - Динамика особенностей контуров фигуры несуществующего животного у детей ОГі и ГСі до и после лечения.

1 - острые углы (признак агрессивной защиты от окружающих), 2 - щиты, панцири, двойные линии (признак подозрительности и недоверчивости), 3 - «запачкивание» контуров и частей фигуры (признак высокого уровня страха и тревоги).

Согласно рисунку 13, в ОГ1 как и в ГС1 до лечения в работах 123 детей (82,5%*) и 78 детей (78,8%**) (р = 0,5), соответственно, отмечались особенности контуров фигуры несуществующего животного. В работах детей из ОГ1 и из ГС1 преобладало затемнение, «запачкивание» контуров рисунка (высокий уровень страха и тревоги) в 36,9% и 39,4% случаев (р = 0,7), соответственно. Достаточно часто дети изображали острые углы (агрессивная защита от окружающих) в 26,1% и 21,2% случаев (р = 0,6), щиты (панцири), двойные линии (признак

подозрительности и недоверчивости) в 21,4% и 18,2% случаев (р = 0,5), соответственно. Следует отметить, что у детей с расстройствами МИ и СНФТО из ОГ1 и ГС1 в 91,6% и 90,5% (р = 0,8), соответственно, превалировали признаки защиты, обращенные вниз, то есть направленные против насмешек, непризнания, отсутствия авторитета у окружающих, страха осуждения.

После лечения в ОГ1 число детей, в рисунках которых отмечались особенности контуров фигуры несуществующего животного, статистически достоверно сократилось в 2,9 раза до 43 человек (28,9%*) (*р < 0,001), при этом в ГС1 количество таких детей осталось практически на прежнем уровне - 71 пациент (71,7%**) (**р = 0,2). В результате у детей ОГ1, в отличие от ГС1, на фоне выздоровления и улучшения психоэмоционального фона заметно снизилась тревога и тревожность, уровень страха, нивелировались подозрительность и недоверчивость, что нашло свое отражение в контрольных рисунках, выполненных после лечения, и было статистически достоверно подтверждено при их всестороннем анализе.

Названия, присвоенные испытуемыми несуществующим животным, имеют важное психологическое значение, они идентифицируют характерологические особенности их личности. Для систематизации результатов наименования изображений были разделены на 6 основных групп: 1) сочетающие соединение смысловых частей рисунка (например, «слонокрокозаяц», «котопесозмей», «ухоногий птицетигр», «козлоногий двукрылолев» и т.д.), которые свидетельствуют о рациональности, прагматизме, реалистичности, ориентации на реальные проблемы; 2) словосочетания с книжно-научными элементами, порой с использованием иностранных (латинских) слов, суффиксов и окончаний (например, «человекообразная гигантская муха», «рэбит- квадролапитус», «хомякус чешуйчатокрылый», «змеепожиратус», «крылолапозавр» и т.п.) - признак демонстративности (собственного разума, интеллекта, знаний), акцентированности на деталях; 3) поверхностно­звуковые названия, формируемые без всякого осмысления, часто никак не относящиеся к изображению (например, «кокот», «лялипотамчик», «бабушкина радость», «мурчалово» и т.п.) - свидетельствуют о легкомысленном отношении к окружающему, неумение учитывать сигнал опасности, наличие аффективных критериев в основе мышления, перевесе эстетических элементов в суждениях над рациональными; 4) наименования с банально-повторяющимися элементами (например, «мимилюся», «бебекало», «ляляша», «мамасяся» и т.п.) - признак незрелости, инфантилизации личности (инфантилизма); 5) ироническо- юмористические названия, в том числе с элементами самоиронии, (например, «двуногий ароматный свиноскунс», «двукрылая черепаха-сороконожка», «энурезный динозавр» и т.п.) - признак иронически- снисходительного отношения к окружающим и своему состоянию; 6) при склонности к фантазированию, часто защитного порядка, формируются громоздкие трудновыговариваемые названия (например, «китонихатитошипозябромук», «зубоскаловертихвостопрыгошмяк», «контригулицевапрерогульзяво- шницедемоканащук» и т.п.). Распределение вариантов названий несуществующих животных у детей ОГ1 до лечения в зависимости от возраста и пола представлено в таблице 29.

Таблица 29 - Распределение вариантов названий несуществующих животных у детей ОГ1 до лечения в зависимости от возраста и пола.

Согласно данным таблицы 29, у детей 7-10 лет (90 человек) из ОГ1 с патологией МИ и СНФТО до лечения превалировали названия несуществующих животных с банально-повторяющимися элементами - 34,4% (признак незрелости, инфантилизации личности), несколько реже отмечались поверхностно-звуковые наименования, порой не относящиеся к сути изображенного - 26,7% (признак легкомысленного отношении к окружающему, игнорирования сигналов опасности, преобладания эстетических элементов в суждениях над рациональными). Пациенты 11-14 лет (44 человека) чаще давали несуществующему животному громоздкие, трудновыговариеваемые названия - 34,1% (признак развитого фантазирования, чаще защитного характера). На втором месте по частоте встречаемости в данной возрастной группе были наименования рисунков с применением книжно-научных элементов, латинских суффиксов и окончаний - 29,5% (признак демонстративности, акцентирования внимания на своих интеллектуальных и умственных способностях, сосредоточения на деталях). Обследуемые в возрасте 15-18 лет (15 человек) чаще называли несуществующее животное путем соединения смысловых частей рисунка - 46,7% (признак рациональности, прагматизма, ориентации на реальные проблемы). Несколько реже в данной возрастной группе дети давали книжно-научные и латинские названия - 33,3%. Аналогичные результаты были получены у детей из ГС1 до лечения (р > 0,1).

Интересно, что как в ОГ1, так и в ГС1 после курса терапии статистически достоверных различий в присвоенных названиях несуществующим животным отмечено не было (в обоих случаях р > 0,1). К тому же между названиями несуществующих животных, имеющимися заболеваниями и характером терапии, проведенной у детей ОГ1 и ГС1, была выявлена прямая связь слабой (r = 0,23) и средней (r = 0,34) силы, соответственно. Установлена прямая сильная связь между названием несуществующего животного и возрастом испытуемых: чем старше были дети, тем точнее и осмысленнее они формулировали наименование нарисованного (r = 0,84). Полученные данные подтверждают предположение, что название несуществующего животного свидетельствует не только о характерологических особенностях личности испытуемых, но и об их интеллектуальных способностях и когнитивных возможностях, динамически изменяющихся в возрастном аспекте.

Подводя итог данному разделу, следует отметить, что рисунки детей из ОГ1 и ГС1 с расстройствами МИ и СНФТО до проведения лечения достоверно чаще сигнализировали о наличии у них страха и тревожности (в каждом случае р > 0,1). В то же время, применение ФБУ-терапии в качестве лечения патологии МИ и СНФТО у детей из ОГ (ОГ1), в отличие от ГС (ГС1), достоверно чаще приводило не только к соматическому выздоровлению, но и нивелированию страха и тревожности, коррекции и нормализации психоэмоционального фона пациентов (р < 0,01), что было подтверждено с помощью проективных рисуночных тестов.

3.5.2.