Духовная поддержка ВИЧ-положительных людей, их семей и близких

Признавая безусловную необходимость медицинской помощи больным, особенно людям с тяжелыми заболеваниями и со смертельным диагнозом, и участвуя в организации ухода за ними, Церковь все же видит свою главную и уникальную роль в том, чтобы оказывать духовную поддержку им и их близким.

Духовная поддержка ВИЧ-положительных и других тяжелобольных людей имеет целый ряд аспектов. Во-первых, это христианское отношения к вопросам, с которыми сталкиваются больные, а также их близкие и медицинский персонал. Это вопросы о смысле жизни, об отношении к смерти, о значении веры, об отношении к болезни. Во-вторых, это собственно формы и методы духовной поддержки, причем не только больных, но и тех, кто находится рядом с ними и/или оказывает им помощь. Эти методы имеют свои особенности для больных и медицинского персонала, для людей верующих и неверующих.

Остановимся на этих вопросах.

Христианское отношение к болезни

Болезнь и связанные с ней страдания подвигают христианина к духовному переосмыслению своей жизни перед лицом той полноты бытия, которая возможна только в единстве и общении с Богом как Творцом мира и Спасителем человека во Христе. Болезнь может научить человека соучастию в страданиях другого, возбудить в нем чувство человеческой солидарности, единства судьбы человеческого рода и обратить его взор к Богу как Небесному Отцу. Болезнь напоминает человеку о его смертности, однако, для христианина смерть не только последний враг. Она связана с упованием на посмертное соединение с Богом, основанием которого является пасхальная вера в воскресшего из мертвых Христа, Победителя смерти. Болезнь и страдание могут стать противоядием греху, если приводят к осознанию несовершенства и тленности земного существования человека.

В то же время православное Предание никогда не рассматривало болезнь и страдания как «цену» для оплаты наших грехов, как непременное условие нашего освобождения от последствий греха и смерти.

Святые отцы не считают возможным установить однозначную связь болезни с грехом. Так, преподобный Марк Подвижник говорит: «Не думай, что всякая скорбь находит на людей за грехи» (Преподобного и богоносного отца нашего Марка Подвижника нравственно-подвижнические слова. 2е изд. М., 1892, с. 24), а святитель Григорий Богослов, человек безупречной нравственной жизни, говоря о собственных немощах, не считает возможным определить их происхождение и причину: «Стражду от болезни и изнемогаю телом. Иные высокомерные, может быть, смеются над моими страданиями. Расслабли мои члены, и ноги ходят нетвердо. Не знаю, следствие ли это воздержания, или следствие грехов, или какая-нибудь борьба» (Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, Архиепископа Константинопольского. М., 1843. Ч. I, с. 6). Предостерегает от поспешных выводов о причинах болезней и святитель Иоанн Златоуст: «Есть много людей неразумных, которые из несчастий другого обыкновенно выводят дурное заключение о его жизни. Так было и с Иовом. Не зная за ним ничего худого, говорили ему: по грехам твоим ты еще мало наказан (Иов 33:27). И Павла варвары приняли за человека порочного и преступного, когда ехидна повисла на руке его; потому и говорили: «Его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить» (Деян 28:4). И Семей называл Давида человекоубийцей, составив об нем такое дурное мнение по его несчастью» (Св. Иоанн Златоуст. Беседа на 7 Псал.). Тверда позиция в этом вопросе и святителя Филарета Московского: «Кто может измерить глубину, исследовать пути Божиих судеб? Кто решится каждого больного признать осужденным и всякую болезнь вывеской виновности?» (Святитель Филарет Московский. Из слова перед благодарственным молебном за прекращение губительных болезней. Т. 3, с. 207-208).

Церковь призывает человека к солидарности с другими людьми, прежде всего со страдающими и переживающими болезни братьями и сестрами.

Господь. При этом Евангелие призывает человека не просто к состраданию другому, но к деятельному проявлению любви, которое должно выражаться в реальной помощи страждущим, в духовной и материальной поддержке нуждающихся.

Люди, страдающие различными заболеваниями, в том числе тяжелыми и неизлечимыми, являются предметом особой заботы Церкви. Все христиане - члены единого церковного организма, а недугующие - наиболее слабые члены, которые нуждаются в сугубом внимании и соучастии. Вся Церковь сострадает им, совершая ежедневные соборные молитвы о даровании болящим здравия и спасения. Таким образом проявляется общецерковная солидарность и укрепляется единство церковного Тела, Главою которого является Сам Господь и Спаситель Иисус Христос.

В отношении к тяжкому, неизбывному страданию любовь Христова издревле являла себя как высшая духовная сила, действия которой не следуют мирским установлениям, но могут побеждать мир и нести спасение обреченным. Праведники и святые Церкви, встречаясь со страждущими, отчаявшимися, пребывающими на краю смерти людьми, проявляли не просто милосердие и сочувствие, но любовь преизбыточествующую, безмерную, и эта любовь оказывалась спасающей. Эта любовь изливается и на тех страждущих, которые оказались презренными и отверженными, изгоями, тех, кого социальная мораль считает недостойными сострадания. Участие и любовь к прокаженным, к наказанным преступникам, к людям, от которых все с презрением или ужасом отвернулись, - исконно христианская, евангельская добродетель. Спаситель Христос «пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Мф 9:13) и поставил выше этики закона - этику любви и благодати.

Достоинство человека неуничтожимо даже в состоянии греха и отпадения от Бога. Чужой грех не может служить причиной для превозношения или презрения.

В современном обществе часто культивируются жестокость и ненависть по отношению к другому, распространяются идеи социального дарвинизма, поощряется борьба с другими людьми за обретение высокого социального статуса и присвоение максимума материальных благ. Церковь же должна проповедовать словом и проявлять на деле свою веру и убежденность в том, что сострадание, милосердие, жертвенная любовь к другому человеку являются универсальной и абсолютной этической ценностью.

Христианское отношение к медицине

Отношение Церкви к медицине и врачебному призванию определенно положительное. Обращаясь к проходящим монашеский подвиг, св. Диадох Фотикийский говорит, что «в киновиях надо приглашать врача для излечения болезни» и не впадать «в тщеславие и искушение диавола, по которым некоторые объявляют, что не имеют нужды во врачах» (Преп. Диадох Фотикийский. Слово подвижническое. Гл. 53 // Добротолюбие. Т. 3, с. 35). «Попечение о человеческом здоровье - душевном и телесном - искони является заботой Церкви», - говорится в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви. При этом Церковь всегда помнит библейские слова о том, что «от Вышнего врачевание» (Сир 38:2).

Вопрос о смысле жизни

К вопросу о смысле жизни можно подойти по-разному. Если мы имеем дело с неверующими людьми, то для начала придется оставить в стороне проблему смысла и замысла мира в целом, так же как и переживаемую пациентом растерянность перед судьбой, сопротивление испытаниям, которые выпали на его долю, поскольку положительные ответы на эти вопросы относятся к области религии.

Для многих пациентов характерна искаженная постановка вопроса о смысле собственной жизни. Например, больной может категорически утверждать, что смысл жизни состоит в удовольствии. Но удовольствие никак не может придать жизни смысл. Ибо что такое удовольствие? Состояние. Материалист сказал бы даже, что удовольствие - это состояние клеток мозга. И разве стоит жить, чувствовать, страдать и вершить дела ради того лишь, чтобы вызвать такое состояние?

С течением времени, особенно в связи с неизлечимой болезнью, острота вопроса о смысле жизни нарастает. Хотя для некоторых людей острота этого вопроса с течением времени может наоборот снижаться, т.к. они все сделали для того, чтобы заглушить голос совести, который ставит перед каждым человеком вопрос о смысле жизни. Или они постарались себя обмануть, говоря, что - «смысл жизни в семье, в работе», тем самым утверждая, что частные, временные смыслы, такие, как семья, наука, служение людям являются универсальными и вечными. В этом случае, с прекращением деятельности в тех областях, с которыми связывался смысл жизни, приходит понимание бессмысленности дальнейшего существования. Это может привести к депрессии.

Психология и философия могут решить эту проблему, подыскав для людей какие -то новые занятия или заменители разрушенным мировоззрениям, с которыми связывался бы смысл жизни, но это лишь на некоторое время.

Кто-то, недолго думая, скажет: «смысл жизни в самой жизни», тогда как та же философия говорит нам о том, что смысл любой вещи и любого явления трансцендентен по отношению к этой вещи или явлению, т.е. находится за их пределами. Так, смысл любого инструмента не в нем самом, а в том, для чего он применяется, и что из этого получается. Смысл любого поступка человека, в том, что произошло после этого поступка, за пределами промежутка времени, в котором совершен тот или иной поступок.

От успешности решения вопроса о смысле жизни, и еще более от успешности осуществления истинного смысла жизни, зависит и успех в решении многих психологических и духовных проблем, с которыми сталкивается ВИЧ-инфицированный и его родственники, - и не только в какой-то ограниченный промежуток времени, но и на протяжении всей их жизни.

Серьезный поиск смысла жизни никогда не минует вопроса о вере в Бога. Верующий человек понимает, что смысл жизни временной - подготовка к вечной жизни. Эта подготовка невозможна без Бога, без истинной веры в Бога, без жизни по этой вере.

Но если неверующему человеку сказать, что смысл жизни в Боге, - то от этого ничего не изменится. Он должен сам прийти к этому выводу. Мы можем только как-то стимулировать его к тому, чтобы он хотя бы захотел проверить этот вывод. Иначе все слова бесполезны.

Христианское отношение к смерти

Для христианина смерть - великое таинство. Она - рождение человека из земной, временной жизни в вечность.

В то же время - «что для человека всего ужаснее? - пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский. - Смерть? Да смерть. Всякий из нас не может без ужаса представить, как ему придется умирать и последний вздох испускать». Истинно христианское отношение к смерти заключает в себе элемент страха, неуверенности, именно тех эмоций, которые хочет упразднить наша современная безбожная цивилизация. Однако в христианском отношении к смерти нет ничего от низкого страха, который могут испытывать умирающие без надежды на вечную жизнь. Христианин с умиротворенной совестью приближается к смерти, по Божией милости, спокойно.

Настоящее христианское отношение к смерти основано на осознании критической разницы между жизнью этой и грядущей. Митрополит Московский Макарий (Булгаков) говорит: «Смерть есть предел, которым ограничивается время подвигов для человека и начинается время воздаяния, так, что по смерти невозможно ни покаяние, ни исправление жизни. Эту истину выразил Христос Спаситель своею притчею о богатом и Лазаре, из которой видно, что тот и другой немедленно по смерти получили воздаяние, и богатый, как ни мучился во аде, не мог освободиться от своих страданий».

Однако по отношению к смерти иногда можно наблюдать бесстрашие у тех, кто не верит в Бога. Святитель Игнатий Брянчанинов объясняет это тем, что всякий человек, не сознавая того, чувствует бессмертие своей души и поэтому подсознательно не считает смерть реальностью. «Бесстрашие протестантов и неверующих перед лицом смерти - это прямое следствие неосведомленности о том, что их ожидает в будущей жизни и что можно сделать сейчас, чтобы подготовиться к ней. По этой причине истинные опыты или видения загробной жизни потрясают до глубины души и, если человек не вел ревностной христианской жизни, изменяют его жизнь до конца дней».

По маловерию некоторые из христиан бывают заражены взглядом на смерть безбожного мира, который считает смерть величайшим из бедствий и даже надеется, что некогда она, может быть, будет преодолена наукой.

Когда молятся в церкви о даровании нам «христианской кончины живота нашего» - молятся о даровании нам возможности подготовки к смерти, покаяния перед ней и причащении Святых Таинств перед смертью. Господь говорит: «В чем застану, в том и сужу». Здесь указывается на возможность того, что смерть застанет нас в такой момент, который будет решающим для нашей судьбы в вечности. Хорошо, если смерть застанет нас за добрым делом - в молитве, в состоянии покаяния и примирения со всеми людьми и т. д. Очевидно, что душу нашу постигнет тогда, по словам Господа, светлая участь.

Обычно людям Бог не открывает часа их смерти, так как им это не полезно. Об этом так пишет преподобный Варсонофий Великий одному состоятельному больному, спросившему его о том, будет ли он жив или умрет, - раздавать ли ему свое имение или делать это еще рано: «Если я скажу, что ты умрешь, то спасение твое будет как бы вынужденным; потому что, видя себя в узах смерти, ты, как бы по необходимости, откажешься от своего имения. А если ты надеешься еще долго жить, и, пожелав спастись, утвердишь мысль твою во благом (т.е. раздать имение), то и хотя тотчас умрешь, спасение твое будет по твоей доброй воле».

Все святые и подвижники благочестия искали памяти о смерти и старались пользоваться всеми средствами, чтобы укрепить ее в себе. Память о смерти, как и все другие добродетели, есть Божий дар душе, и усвоение этой памяти есть великое приобретение для христианина. Священник Александр Ельчанинов пишет: «Многое облегчилось бы для нас в жизни, многое стало бы на свое место, если бы мы почаще представляли себе всю мимолетность нашей жизни, полную возможность для нас смерти хоть сегодня. Тогда сами собой ушли бы все мелкие горести и многие пустяки, нас занимающие, и большее место заняли бы вещи первостепенные».

Помня о возможности каждодневной внезапной смерти, нам легче будет в согласии с советом святых отцов, проводить каждый день, как последний день нашей жизни, в страхе перед Богом и в служении ближним. Обычно, человек гонит от себя мысль о физической смерти, и, в сущности, почти каждый день живет так, как будто бы ему одному из всех людей было даровано физическое бессмертие. На пути жизни духа человек должен, прежде всего, окончательно преодолеть эту иллюзию и уметь всегда смотреть правде в глаза и верить лишь в бессмертие души.

Но не только о близости своей смерти должны мы думать: мы должны предполагать, что и наши ближние и друзья могут быть взяты смертью сегодня же или что мы видимся с ними последний раз в жизни. Если мы это почувствуем сердцем, то мы всегда будем относиться к ним с любовью, лаской, нежностью, а когда надо - с терпением. Известно, как переживаются невнимательность и пренебрежительность к людям, которые затем внезапно ушли из жизни. Такие случаи черствости сердца непоправимы и вспоминаются всегда с горьким сожалением. Поэтому в отношениях с людьми - безразлично, близкими или дальними - надо всегда думать, что мы говорим с ними в последний раз, служим им перед самой их смертью, и что следующая наша встреча будет уже перед Престолом Всевышнего Судьи. И, как важно, какова была у нас последняя встреча, под впечатлением которой наш ближний будет свидетельствовать о нашем к нему отношении.

К часу смертному святые и праведники готовились как к самому важнейшему и решающему моменту для человеческой души. И если человек чувствует, что в нем еще силен грех, что над ним еще имеет власть темная сила, он не может не бояться смерти. Но если сердце живет любовью ко Христу, то смерть должна уже не пугать, а манить к себе: душа христианина, как невеста, должна стремиться к встрече со своим Женихом-Христом. Она должна радоваться при надежде на скорое свидание со своими любимыми покровителями из числа святых Торжествующей Церкви и возможность увидеть их славу. Об этом пишет преподобный Исаак Сирин: «Человек, пока в нерадении, боится часа смертного, а когда приблизится к Богу, боится встречи суда, когда же всецело подвинется к Богу вперед, тогда любовью поглощается тот и другой страх». Так достигается бесстрашие в отношении смерти тела.

Отношение христианина к приближению смерти является показателем его духовной зрелости. Как прискорбно бывает смотреть, когда умирающий христианин упорно не хочет примириться с сознанием приближающейся смерти - призывает одного доктора за другим, хватается за всевозможные лекарства и с отчаянием стремиться лишь к тому, как бы продлить жизнь тела.

Бывают, однако, случаи, когда память смерти сопровождается такими чувствами, которые неполезны душе. Об этом так пишет игумения Арсения: «Хорошо иметь память о смерти, но с разумом - когда она служит к отречению, к умилению, к сокрушению духа, к смирению. Если же она производит уныние, то и самая память смерти будет вести не ко спасению, а к погибели. Во время уныния полезнее иметь память милости Божией, Его благодати, Его дарований, благодеяний. Все хорошо в свое время, а не вовремя и самое хорошее может послужить во вред». Здесь, впрочем, говорится о редких исключениях.

Основным же случаем является необходимость для всякого христианина постоянной памяти о возможной близости смерти. Нужно знать, что этого не терпят наши враги - темные силы. Архиепископ Варлаам (Ряшенцев) говорит: «Памяти смертной враг боится больше всего, больше чем молитвы, и все свое лукавство употребляет на то, чтобы отвлечь человека от этой памяти, увлекая чем- либо земным».

Опасности неправильного отношения к смерти

Каждому возрасту присущи свои страхи по отношению к смерти и соответствуют свои попытки по преодолению этих страхов.

В детстве каждый ребенок однажды нахмурится и спросит: «А я умру?» Каким бы ни был ответ родителей, он вскоре отвлечется и забудет об этом, ведь ничто не напоминает о неизбежном конце. Незрелая психика ребенка, незнакомого с христианством, может быть повреждена преждевременным знанием о прекращении земного существования. Отсутствие перспективы жизни пагубно для детей. Ребенок обращен в будущее по своей изначальной природе. Но если это будущее его страшит, то отсутствие перспективы является для ребенка не просто трудностью, но сильно травмирует его сознание. Конечно, дети из неверующих семей верят в «живую воду», в псевдонаучные теории об открытии бессмертия или фантастические путешествия со сверхсветовой скоростью, благодаря которым можно остановить время и не умирать. Особенно детская душа жаждет вечности и бессмертия. И это следствие не недоразвитости ребенка, а чистоты его души, которая бессмертна.

В тех семьях, в которых ребенок болен неизлечимой болезнью, от которой умирают, или ему предстоит тяжелая операция, родители переосмысливают свою жизнь. Многие из родителей приходят к вере, крестятся, крестят своих детей, начинают вместе молиться, читать с ребенком Евангелие, жития святых. Те из людей, которые работают в больничных храмах, знают и много случаев чудесных исцелений детей, совершившихся по вере родителей с Божией помощью.

Страдание во время тяжелых болезней и ребенка делают взрослее. В этом состоянии он очень нуждается в нашем внимании, в нашей беседе с ним, особенно на темы Евангелия. Потому что Евангелие говорит нам о победе жизни над болезнями и смертью, говорит нам о Христе, о Том Кто является источником жизни, радости и счастья.

Беседовать с ребенком легче всего, потому что у ребенка еще нет каких-то предрассудков или ложных стереотипов, но беседовать с ним нужно абсолютно искренне и с максимальной любовью. Дети очень хорошо чувствуют фальшь, а вот простить неискренность или даже раздражение, тем более холодность, им очень трудно, потому что у них у самих, в отличие от взрослых, всего этого еще нет. Ребенку не нужно много объяснять. Если есть настоящая любовь, он просто будет брать с вас пример.

Какие страхи и проблемы с вопросом о смерти возникают у молодых людей?

Прежде всего, пугает неизвестность. У людей, вышедших из детского возраста, страх неизвестности может быть более тяжелым, чем представление о смерти как уничтожении всего. В последнем ложном утверждении есть некоторая определенность, которая к тому же поддерживалась идеологией атеизма.

Возможен и другой вид страха. Это тревога отделения, когда человек точно знает, что придется расстаться с этим миром, где все привычно и знакомо, с любящими людьми. И если с первым страхом - с неизвестностью, человек борется с помощью знания и науки, которая «доказала», что загробного мира нет, то со вторым страхом - с «точным знанием, что все мы умрем», человек, как это ни парадоксально, борется незнанием. Умом человек, конечно, понимает, что когда-нибудь умрет, но в то же время... не знает этого. Вернее, хочет не знать. Он убегает от знания.

Как можно ощущать себя, зная, что рано или поздно тебя не будет? Как жить, творить и действовать в мире, зная, что все закончится для тебя? Наука, культура, идеология не дают ответов. Человек остается со смертью один на один. Ничто не спасает его, даже «глубокомысленные» рассуждения, типа «когда ты есть - смерти нет, когда смерть наступила - тебя уже нет».

Итак, мир бежит от смерти. В этом беге молодежь впереди. Не случайно молодые люди недолюбливают пожилых. Родителям даются презрительные клички: предки, черепа. Кому охота общаться со стариками? Иногда проговариваются: «Хорошо бы вас всех изолировать». Откуда такая неприязнь? Не от страха ли стать похожими на них, не потому ли, что они напоминают о неминуемом?

Рассмотрим некоторые молодежные мифы, благодаря которым сформировалось неправильное отношение к смерти.

Культ хиппи. Здесь - безграничное принятие всего и вся. Все равно - и добро и зло, что сверху, что снизу - все одинаково, все принимается, каждому свое. И абсолютная вседозволенность. Однако от подлинной духовной христианской любви идеология хиппи отличается отвержением любой ответственности. Насколько легко тебя приняли, столь же легко от тебя отвернутся. Даже твоя смерть пройдет незамеченной - ведь никто не плачет об увядшем растении.

В романтическом ореоле предстает образ рокера-байкера. Это воин на ревущем мощном мотоцикле. Мифологически он рыцарь. Он утрированно мужественен и верен закону стаи «ночных волков». Страх смерти здесь презирается, о разбившихся лихих наездниках слагаются легенды. Смерть здесь привлекательна и романтична, а жизнь имеет смысл лишь тогда, когда ты подчиняешься неписанным законам чести. Твоя личность значима лишь настолько, насколько ты соответствуешь несложному кодексу поведения: выглядишь круто, ездишь быстро. До глубины твоих переживаний никому нет дела.

Панк-культура. Опьяняющий нигилизм, абсолютное непризнание любых ценностей, развенчание кумиров. К смерти здесь отношение соответствующее: «мол, туда и дорога, все равно нет будущего».

Различные элитарные движения. Страх смерти здесь блокируется разработанной системой «приличного» поведения. Отношение равнодушное - лишь бы смерть была «красивой».

Следующий молодежный миф, отзвуки которого присутствуют во всех субкультурах - «хорошо умереть молодым». Это может быть не только самоубийство, но и медленное уничтожение себя наркотиками.

Когда человек достигает зрелого возраста, он обычно отходит от юношеских увлечений, оставляет романтизм и попадает в сети функционального мира. Он озабочен тем, чтобы поудобнее устроиться в этом мире. У него нет времени остаться наедине с собой, его преследует призрак незавершенного дела, упущенной возможности. Все это может оказаться дополнительным грузом у человека, умирающего в зрелом возрасте.

Мы видим, что для многих жизнь становится бегством от смерти. Так человек бежит от самого себя, от подлинной близости с другими, от правильных взаимоотношений с Богом. Это бег через овраги соблазнов, через барьеры карьеры, через кустарники страстей. Но от себя не убежишь. Критерий правильного устроения души или, что одно и то же, духовной зрелости - осознанное принятие факта собственной конечности.

Благодаря прогрессу техники реанимации непрерывно возрастает число людей, переживших состояние клинической смерти.

Были предприняты попытки проведения систематического опроса людей, переживших клиническую смерть, об опыте, пережитом ими на грани жизни и смерти. Результат был поразительным. Рассказы людей, переживших посмертный опыт, содержат много общего. Они говорили о выходе из тела, о встрече с умершими близкими, о присутствии некоего «света» и т. п. Достоверность этих фактов теперь общепризнанна.

Возникает вопрос: можно ли для поддержания и укрепления умирающих широко использовать эти современные наблюдения?

Интересно, что ответ на этот вопрос мы можем найти в предании Древней Церкви. Оказывается, христианская древность имела подобные свидетельства о переживании посмертного опыта. КиевоПечерский Патерик, например, рассказывает нам о преподобном Афанасии Печерском (память 2 декабря), который на третий день восстал из гроба. Сколько ни просили преподобного Афанасия открыть что-нибудь о жизни за гробом, он ничего не рассказывал, а только заметил: «Если я скажу вам, вы не поверите мне и не послушаете меня... Кайтесь всякий час и молитесь Господу... Дальше же не спрашивайте меня, но, молю вас, простите». Сказав это, он затворился в пещере, где провел еще двенадцать лет.

Это свидетельство преподобного еще раз говорит нам о том, что посмертный опыт уникален. В основном он помогает изменить жизнь и свое отношение к смерти - пережившим этот опыт и тем исследователям, которые очень близко соприкасались с этими людьми.

После ознакомления с современными книгами о потусторонней жизни после смерти у читателя создается впечатление, что смерть совершенно не страшна, что человека, перешедшего в «тот» мир, автоматически ожидают приятные ощущения умиротворенности, радости и пребывание во вселюбящем и всепрощающем Свете; что поэтому нет различия между праведными и грешными, верующими и неверующими. Это обстоятельство заставило некоторых христианских мыслителей насторожиться и отнестись с недоверием к такого рода литературе. Стали спрашивать: «Не являются ли эти видения света хитрым дьявольским обольщением, направленным на усыпление бдительности христиан? — Живи, как хочешь, все равно попадешь в рай».

В этих рассказах есть некоторая опасность. Главная проблема состоит не в самих посмертных видениях, а в их интерпретации врачами и психиатрами, далекими от христианства.

Действительно, далеко не все временно умершие удостаиваются видеть Свет. Есть основания предполагать, что многие люди иногда сознательно, а иногда несознательно умалчивают о своих неприятных посмертных видениях. В рассказах самоубийц как раз нет ничего светлого в посмертных видениях.

Вот несколько современных рассказов, иллюстрирующих потустороннее состояние самоубийц. Один мужчина, горячо любивший свою жену, покончил с собой, когда она умерла. Так он надеялся соединиться с ней навсегда. Однако оказалось совсем иначе. Когда врачу удалось его реанимировать, он рассказал: «Я попал совсем не туда, где находилась она... То было какое-то ужасное место... И я сразу понял, что сделал огромную ошибку».

Некоторые возвращенные к жизни самоубийцы описывали, что после смерти они попадали в какую-то темницу и чувствовали, что здесь они останутся на очень долгий срок Они сознавали, что это им наказание за нарушение установленного закона, согласно которому каждому человеку надлежит претерпеть определенную долю скорбей. Самовольно свергнув с себя возложенное на них бремя, они должны в потустороннем мире нести еще большее.

За последнюю четверть столетия документировано множество рассказов людей, переживших клиническую смерть. Значительный процент этих рассказов включает описание того, что люди видели поблизости от места своей кончины. В большинстве случаев души этих людей еще не успели побывать в раю или в аду, хотя иногда созерцали эти состояния.

Как более древние рассказы в религиозной литературе, так и современные исследования врачей- реаниматоров подтверждают учение Священного Писания о том, что после смерти тела какая-то часть человека (назовите ее, как хотите — «личность», «сознание», «Я», «душа») продолжает существовать, хотя и в совершенно новых условиях. Это существование не пассивное, потому что личность продолжает мыслить, чувствовать, желать и т. д., — подобно тому, как она это делала во время своей земной жизни. Понимание этой изначальной истины исключительно важно, чтобы правильно строить свою жизнь.

Однако далеко не все заключения врачей-реаниматоров следует принимать за чистую монету. Иногда они высказывают мнения, основанные на неполных, а иногда и на неправильных сведениях. Христианину надо все, относящееся к духовному миру, обязательно проверять учением Священного Писания, чтобы не запутаться в сетях философских построений и личных мнений авторов книг, которые пишут на эту тему.

Главная ценность современных изысканий в вопросах жизни после смерти состоит в том, что они независимым и научным путем подтверждают истину бытия души и загробной жизни. Кроме того, они могут помочь верующему человеку лучше понять и подготовиться к тому, что он увидит непосредственно после своей смерти.

Наряду с христианским учением о спасении человека во Христе, существует ложное учение о перевоплощении, которое не требует от человека особого подвига жизни и изобретено людьми для некоторого самоуспокоения.

Это учение привлекает к себе приверженцев тем, что, с одной стороны, оно обещает своего рода «бессмертие» души (в его примитивном языческом виде), а с другой стороны, отрицая верховного Судью над людьми и наказание в аду, оно освобождает грешника от чувства ответственности и страха за свои неблаговидные поступки. Логичный вывод из этого учения тот, что если человек и нагрешит в этой жизни, то в следующем своем перевоплощении он сможет поправить дело. После неограниченного цикла перевоплощений каждый человек в конце концов достигнет того же конца, что и остальные люди: слияния с абсолютом. Разница лишь в количестве циклов.

Кроме того, учение о перевоплощении дает возможность объяснить и оправдать любые страсти и даже преступления человека. Например, если содомит чувствует влечение к другим мужчинам, то это, очевидно, потому, что в одной из своих «прежних жизней» он был женщиной. Если жена изменяет своему мужу, то это, вероятно, потому, что ее любовник был ее супругом в какой-то другой жизни. И так далее.

Помимо того, что это учение есть сплошной ничем не доказуемый вымысел, оно при некоторой кажущейся привлекательности в действительности ужасно мрачно. Во-первых, что собственно перевоплощается после смерти человека? Очевидно, это не та душа, которую мы отождествляем с нашим «Я». Ведь наше «Я» сознает себя единым и непрерывным существом на протяжении всей жизни. Наше «Я» познает, набирается опыта, развивает свои таланты. А тут получается, что весь этот духовный багаж, приобретенный с большим трудом, во время смерти стирается, и человек в своем новом теле должен начинать учиться с нуля: в момент нового воплощения его сознание - белый лист бумаги. Если человек страдает за плохую карму, собранную в прежней жизни, то он никогда не сможет понять, за что именно он наказывается. Ведь он ничего не помнит. Получается, что он несет наказание за дела, совершенные им в состоянии невменяемости, что несправедливо и недопустимо.

Кроме того, если все люди раньше или позже достигнут той же цели, то зачем трудиться или стараться развивать свои добрые качества, делать добро? Да и что это за награда раствориться в нирване, где нет ни мысли, ни чувств, ни воли? К тому же и современные рассказы о жизни после смерти в корне ниспровергают оккультное учение о перевоплощении.

Действительно, во всех случаях, записанных врачами-реаниматорами, душа после смерти продолжала сознавать себя единой с той, которая жила в теле до смерти. Если она хотела вернуться в прежний мир, то лишь для того, чтобы довершить свою незаконченную миссию. Встречаясь с душами умерших родственников, душа временно умершего узнавала в них живые личности, и они в свою очередь узнавали ее. Во всех случаях души умерших сохраняли свое сформировавшееся «Я».

Таким образом, отрицая сохранение личности, учение о перевоплощении отрицает бессмертие вообще и делает человека игрушкой слепых космических процессов. Оно настолько же ложно, насколько пессимистично.

Формы и методы духовной поддержки

Церковь оказывает духовную поддержку как самим болящим, так и их близким, а также медицинскому персоналу, который заботится о больных. Такую поддержку призваны оказывать и священнослужители, и церковные социальные работники, и сестер милосердия.

Духовная помощь больным, которые являются членами Церкви или желают стать таковыми, включает участие в церковных Таинствах и богослужениях, молитвы Церкви о болящих, отпевание усопших и их заупокойное поминовение. Кроме того, нужно помочь людям в осознании духовного смысла своей жизни, выходящего за рамки

земного бытия, в духовном обновлении, в осознании значения своей болезни в деле собственного спасения.

Людям невоцерковленным или исповедующим иные религии помощь должна оказываться очень деликатно: следует уважать свободный выбор, убеждения и чувства пациента. Вместе с тем, своим искренним участием, милосердием и добросовестным трудом православные социальные и медицинские работники, облегчая страдания больного и его близких, призваны быть примером христианского отношения к ближним. Своим поведением и отношением к окружающим они несут православное свидетельство о Христе.

У невоцерковленных людей порой проявляется легкомысленное, потребительское отношение к Таинствам и вере как к одному из видов целительства. Ни в коем случае нельзя потакать такому отношению. Нужно разъяснять истинный глубокий смысл христианской жизни.

В процессе ухода пациент чаще всего общается с медсестрами. К православным сестрам милосердия нередко адресуются вопросы о смысле жизни и о вере. Медсестра должна быть готова к тому, что о Христе и о Церкви больной может услышать первый раз именно от нее, что на нее ляжет подготовка пациента к первой исповеди, к Таинствам. Возможно, потребуется совет о том, как молиться, как выбрать первую духовную литературу и пр.

Верующий медик должен понимать, что человек, нуждающийся в помощи, ждет от него не только соответствующего лечения, но и духовной поддержки. «Быть для пациента милосердным самарянином из евангельской притчи - долг каждого православного медицинского работника» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, XI, 2).

Однако при этом очень важно помнить, что отношения между медиком и пациентом должны строиться на уважении свободного выбора и достоинства личности. Недопустимо, воспользовавшись немощью человека, навязывать ему какие-либо убеждения даже ради самых благих целей.

Врачи не меньше своих пациентов нуждаются в духовной и нравственной помощи. Наиболее действенным является молитвенное попечение Церкви, суть которого можно выразить словами из молитвы к Божией Матери перед Ее иконой «Всецарица»: «Ум и руки врачующих нас благослови, да послужат орудием Всемощного Врача, Христа Спаса нашего».

Ежедневное соприкосновение с болью и страданиями, подчас трудные условия работы и груз ответственности за жизнь и здоровье пациентов - все это, безусловно, делает необходимым для православного медика совершенствоваться в добродетели милосердия. В особой степени это относится к медицинскому персоналу, работающему с ВИЧ-инфицированными: им приходится иметь дело не только с болью, отчаянием, страхами людей перед лицом смертельного диагноза, но и с отверженностью обществом, утратой значимых отношений.

С другой стороны, остро стоит вопрос и о «духовной реабилитации» самих медицинских работников, поскольку ежедневное соприкосновение с большим количеством человеческих страданий со временем может привести к появлению цинизма, черствости, безразличия. Во избежание этого медицинские работники должны регулярно получать психологическую и моральную помощь, а верующие - поддержку молитвой и духовным советом.

Для верующих ВИЧ-инфицированных важным аспектом помощи со стороны Церкви является их интеграция в богослужебную жизнь общины (участие в богослужениях, приобщение к Таинствам), а также в церковно-приходскую жизнь вне богослужения, например, участие в церковной социальной работе. Здесь важная роль принадлежит священнику. Именно к нему в первую очередь, как правило, обращаются за помощью люди, живущие с ВИЧ и ищущие поддержки Церкви, либо их близкие. Священник в проповедях, беседах, при личных встречах с прихожанами должен вести разъяснительную работу относительно этого заболевания (о путях заражения, профилактике) и христианского отношения к страждущим и больным, о миссии Церкви по отношению к ним.

В ситуации эпидемии ВИЧ/СПИДа священнослужители и миряне должны сделать все возможное для того, чтобы попытки людей, живущих с ВИЧ/СПИДом, прийти в Церковь не были встречены холодом равнодушия, а тем более презрения и осуждения. Человек с ВИЧ/ СПИДом призван обрести в Церкви дом Отчий, тихую гавань спасения и заботливую семью.

Последнее, о чем хотелось бы сказать - это о цели наших действий. Цель всякого служения в Церкви, цель всякой добродетели - это стяжание дара Духа Святаго. Важно, чтобы социальномедицинское служение делало нас с вами лучше, учило любви.

Разумно помогает больному тот, кто занимается этим для того, чтобы смягчить свое сердце, - говорит авва Дорофей.

Дело служения больным должно быть организовано так, чтобы оно было благодатным, помогало нам обрести большую веру, покрыть множество наших грехов и стяжать дар Духа Святаго.

И чем больше будет в нас любви, чем больше будет благодати, тем лучше будет организовываться дело - не только нашими усилиями, но и действием Духа Святаго, Господа, Который Сам будет направлять эту деятельность, Сам будет ее устраивать - это самое главное, о чем мы с вами ни в коем случае не должны забывать.