Теория соматической мутации

Мутации, связанные с генотипической наследственностью, приводящие к развитию у мутантов новообразований, описаны уже у беспозвоночных. Так, у мухи дрозофилы были получены (только у самцов) еще в личиночном состоянии меланомы, лимфосаркомы, от которых личинки и погибали.

Что касается млекопитающих, то подобного рода наблюдений нет, поскольку и при бесспорно наследственной основе, предполагающей мутацию герминативных клеток, опухоли появляются все же не в эмбриональном периоде, а после рождения, когда мы должны принимать во внимание действие на организм тех или иных внешних и внутренних (гормональных, формообразовательных и прочих) влияний. Из этого не следует, что мутации у млекопитающих и у человека невозможны. Опухоли, как и пороки развития, могутвозникать и наследственно закрепляться на любой стадии онтогенеза и в различных тканях, например под воздействием химических канцеро генов, ионизирующей радиации.

Теория соматической мутации предполагает мутацию одного из генов в хромосоме соматических клеток, при этом мутированный ген передается прямым потомкам мутированной клетки (H. H. Петров, П. Райт). B одних случаях такая неопластическая трансформация возникает при воздействии особыми мутагенами (физическими, химическими, биологическими), в других случаях она обусловлена чисто физиологическими процессами.

B 1903—1906 гг. Уокер и Дармер выдвинули теорию мейоза, сущность которой сводится к утверждению, что опухолевые клетки близки к половым, поскольку в них наблюдаются митозы с гаплоидным числом хромосом, т. e. мейотическая (редукционная) фаза деления. Авторы усматривают в мейозе потерю клетками их «соматической координации». П. Живаго показал несостоятельность этой теории, поскольку митозы с гаплоидным числом хромосом наблюдаются и в нормальных клетках.

Теория соматической мутации оперирует в основном косвенными аналогиями, в значительной мере навеянными клеточной теорией Вирхова и его представлением о клетке как индивидууме. Действительно, клетки рака обладают значительной степенью автономности, при трансплантации они способны произрастать и давать себе подобное потомство, т. e. приспосабливаться к чужеродной среде; это выражается и в феномене метастазирования. Однако отсутствие морфологических, физиологических и биохимических доказательств специфики раковой клетки не делает теорию соматической мутации (подразумевающей стойкую биологическую трансформацию клетки)до- статочно обоснованной. Необходимая для биологического обоснования мутации гибридизация опухолевых клеток, по понятным причинам, отсутствует.

Против мутации говорит и ряд других моментов, а именно: медленность превращения нормальной клетки в клетки рака (если такое превращение действительноимеет место),невозможность сведения этогопревращения киз- менениям лишь хромосомного аппарата, т. e. игнорируя изменения цитоплазмы, ее метаболизм.

C позиции канцерогенной теории может быть выдвинуто и то возражение, что понятия «мутант» и «канцероген» вообще не совпадают: фенол, формалин, являющиеся сильными мутантами, неканцерогенны. Можно также указать, что при мутациях всегда возникает целый ряд морфологических вариаций, тогда как канцерогены дают клеточные формации с единственным характерным свойством бластоматозной анапластической мультипликации.

Следует, по-видимому, согласиться с Киддом (I. Kidd), который в теории соматической мутации усматривает «красноречивый пример того, как слово может усыплять непредубежденный разум и притуплять ясность мысли».

Bce вышеизложенное предопределяет общее заключение о важнейшем и решающем факторе в этиологии опухолей. Если внешняя среда, окружающая человека, насыщена канцерогенами и количество последних с развитием деятельности человека продолжает нарастать; если канцерогенно солнце, ионизирующее излучение и множество простых химических соединений; если бластомогенные вирусы вездесущи; если внутри нашего тела содержатся стерины и множество подозрительных по своему химическому составу B OTHO- шении канцерогенности гормонов и витаминов; наконец, если при такой массе канцерогенов количество раков в популяции остается все же численно ограниченным и относительно стационарным (по полу, возрасту, локализации), то не очевидно ли, что важнейшую и решающую роль в этиологии рака следует приписать не экзогенным, а эндогенным факторам, будет ли это биологически активный крупномолекулярный продукттканевогометаболизма, существенно изменяющий направленность ферментативных процессов, или более общий фактор, например наследственное предрасположение. Правильнее полагать и то и другое, поскольку без общей врожденной или наследственной основы, внефакторов возраста, пола, индивидуального развития, все канцерогены, экзогенные и эндогенные, имеют только относительное значение.